Основания девятнадцатого столетия

XIX век — это триумф методики. Здесь более чем в ка­кой–либо политической форме можно увидеть победу принци­па демократии. Общая масса продвигалась вверх, становилась более производительной и эффективной. В более ранние века только гениальные люди, позднее минимум высокоодаренные могли совершить что–то очень ценное. Сейчас это может каж­дый благодаря методу! Благодаря обязательному школьному образованию и обязательной последующей борьбе за сущест­вование тысячи людей обладают «методом», чтобы без осо­бых талантов или способностей участвовать в совместной ра­боте всего человеческого рода как техники, промышленники, естествоиспытатели, филологи, историки, математики, психо­логи и т. д. В противном случае было бы невозможно овладеть таким колоссальным материалом за столь короткое время. Представьте только, что сто лет назад понималось под словом «филология»! Спрашивается, была ли настоящая «историо­графия»? Именно этот дух мы встречаем в областях, далеко отстоящих от науки: в армии — это самое универсальное и са­мое простое применение методик и Гогенцоллерны — задаю­щие тон демократы XIX века: методика движения рук и ног и одновременно методика воспитания воли, послушания, долга, ответственности. Мастерство и добросовестность вследствие этого, к сожалению, не повсюду, но во многих областях жизни очень возросли: сейчас от себя и от других требуют больше, чем раньше, произошло определенное общее техническое усо­вершенствование, распространяющееся до привычки мыс­лить. Это усовершенствование не могло не сказаться и на чис­то моральном аспекте: уничтожение человеческого рабства, и не только в Европе, по крайней мере официально признанное, и начало движения по защите от рабства животных — это мно­гозначительные признаки.

И я верю, что несмотря на все сомнения, справедливое и ис­полненное любви рассмотрение XIX века приведет как к «про­свещению сознания», так и к «пробуждению энтузиазма». Пока мы рассматриваем только его «основания», т. е. сумму предшествовавшего, откуда XIX век с большим или меньшим трудом и более или менее удачно сумел выкарабкаться.

Первая часть. Истоки

И никакое время, и никакая сила не разделят запечатленную форму, которая живет и развивается.

Гёте

Раздел I. Наследие Древнего мира

Самое благородное, чем мы обла­даем, нам самим не принадлежит; силы нашего сознания, форма, как мы думаем, действуем и существуем, нам словно даны в наследство.

Гердер

Введение

Основные исторические положения

«Миром, — сказал Мартин Лютер, — правит Бог через малое число героев и совершенных людей». Самые могуществен­ные из этих правящих героев — властители дум, личности, которые без силы оружия и дипломатических санкций, без дав­ления закона и без полиции оказывают решающее и преобра­зующее воздействие на мысли и чувства многих поколений. Эти личности, о которых можно сказать, что они тем могуще­ственнее, чем меньшей силой обладают, очень редко, может быть никогда не восходят на трон при жизни. Их господство длится долго, но начинается с опозданием, часто с очень боль­шим опозданием, если говорить не о влиянии, оказываемом на единицы, а о том моменте, когда дело всей их жизни начинает оказывать влияние на жизнь целых народов. Прошло более двух столетий, прежде чем новое представление о космосе, ко­торое мы имеем благодаря Копернику и которое преобразова­ло человеческое мышление, стало общим достоянием. Такие значительные личности среди его современников, как Лютер, вынесли о Копернике суждение, что он «глупец, который пере­вернул все искусство астрономии». Несмотря на то что его сис­тема мира уже изучалась в Средние века, несмотря на то что работы его непосредственных предшественников, Региомонтануса и других, подготовили все для нового открытия, вплоть до того, если можно так сказать, как вспыхнула искра вдохновения в мозгу «совершеннейшего», система Коперни­ка условно существовала — несмотря на то что речь шла не о труднопостижимых метафизических и моральных вещах, а о простом воззрении, которое к тому же было легко доказать, — несмотря на то что новое учение не затрагивало материальных интересов, потребовалось определенное время, пока это преоб­разующее представление из одного ума перекочевало в умы от­дельных привилегированных личностей и затем, расширяясь, овладело всем человечеством. Общеизвестно, как в первой половине XVIII века Вольтер боролся за признание великой триады: Коперник, Кеплер, Ньютон — но еще в 1779 году великолепный Георг Кристоф Лихтенберг был вынужден в Гёттингенской записной книжке выступить в поход против «тихенианцев» (Tychonianer),¹⁰ и только в тысяча восемьсот двадцать втором году Конгрегация разрешила к печатанию список книг, которые учили о вращении Земли!