Основания девятнадцатого столетия

Что касается кажущегося «опережения мыслью всего мира», то достаточно обратить внимание на два обстоятельст­ва, чтобы понять ошибочность этого утверждения: во–первых, индийцы начали мыслить раньше греков, более глубоко и по­следовательно, в своих различных системах они черпали боль­ше возможностей, чем греки, во–вторых, наше собственное западно–европейское мышление началось лишь в тот день, когда великий человек сказал: «Необходимо допустить, что филосо­фия, которую мы получили от греков, детская, по крайней мере способствует болтовне, чем побуждает к творчеству».⁹⁰

Ут­верждать, что Локк, Гассенди, Юм, Декарт, Кант и т. д. повто­ряли греческую философию, значит жестоко погрешать против нашей новой культуры. Яркий пример эллинского мышления дает нам Пифагор, их первый великий мудрец. Из своего путе­шествия на Восток он привез много разного, большого и мало­го, от понятия освобождения до представления об эфире и до запрещения употреблять бобы в пищу: это все было индийское наследие.

Центральной частью системы пифагорейства, его религиоз­ным рычагом, если можно так выразиться, было хранимое в тайне учение о переселении душ. Впоследствии Платон снял с него нимб таинственности и внес в общественную философию. У индийцев (уже задолго до Пифагора) вера в переселение душ создала основу всей этики. Разделенный политически, религи­озно, философски и живя в открытой вражде, весь народ был един в вере в бесконечный ряд перерождений. «Вопроса, про­изойдет ли переселение души, (в Индии) никогда не задается; вера в это всеобщая и непреложная».⁹¹

Но там был маленький класс людей, который не верил в переселение душ, поскольку считал такое представление символическим, и которое дает пребывающим в этом безумном мире высшую, аллегориче­скую, охватываемую только метафизическим мышлением ис­тину. Этот маленький класс был (и есть сегодня) класс филосо­фов. «Путешествие души основано на незнании, в то время как душа в смысле высшей реальности не перемещается»,— учит индийский мыслитель.⁹²

Собственно «тайного учения», которое так любили по еги­петскому образцу греки, индийцы никогда не знали, мужчины из всех каст, равно и женщины, могли дойти до высочайшего познания. Но эти глубокомысленные мудрецы знали, что мета­физическое мышление требует особых способностей и особой подготовки этих способностей, образное при этом сохраня­лось. И это образное, это великолепное, наверное, незамени­мое для морали, но по сути только народное представление о переселении душ, которое предназначалось в Индии для всего народа, сверху донизу, с единственным исключением для мыс­лителей, стало в Греции самым возвышенным «тайным учени­ем» ее первых великих философов, никогда больше не исчезало из высочайших областей их философских воззрений и через Платона приобрело обольстительное очарование по­этического изображения. Вот люди, которые якобы опередили мыслью нас всех, «самый мыслящий из народов»! Нет, греки не были великими метафизиками.

Теология