Основания девятнадцатого столетия

С этим тесно связан взгляд на брак и положение женщины в обществе: это позитивный элемент в формировании римской семьи, не тот, который мог быть установлен законом, но кото­рый сам устанавливал законы. Уже у древних ариев брак рас­сматривался как «божественное устроение», и когда молодая женщина переступала порог нового дома, ее встречали слова­ми: «Входи в дом супруга и называйся хозяйкой дома; там же распоряжайся как повелительница!»¹⁶³ Здесь римляне и элли­ны, во многом столь родственные, расходятся. Во времена Го­мера мы видим еще женщину, почитаемую греками, товарища мужу. Побывавшие в малой Азии ионийцы брали чужих жен­щин, «которым разрешалось называть эллинского мужчину не по имени, но только «господин». Это перерождение малоазиат­ских ионийцев оказало влияние на Афины».

¹⁶⁴ Римляне «рас­сматривали женщину как равного товарища, спутника жизни, которая должна все с ним делить, и божеское, и человече­ское... Супруга имеет такое положение в Риме не потому, что она супруга, но потому, что она женщина, то есть из–за уваже­ния к ней в Риме как таковой. Во всех отношениях, кроме обу­словленных природными различиями пола, римляне ставят женщину на один уровень с собой. Лучшим доказательством этого является древнеримское наследственное право, которое не делает различия между полами: дочь получает то же, что и сын, родственница по мужской линии то же, что и родствен­ник. Если нет детей, то все наследует вдова и исключает род мужа, точно так же, если нет ее, то сестра. Нужно знать пренеб­режение к правам женского пола у многих других народов, чтобы понять значение этого пункта. В Греции, например, бли­жайший родственник–мужчина полностью исключал женщи­ну, и судьба дочери–наследницы была поистине достойна сожаления, — ближайший родственник–мужчина мог отнять ее у мужа».¹⁶⁵

Римская супруга почиталась в доме как госуда­рыня, princes familiae, и римский закон говорит о matronarum sanctitas, святости благословенной детьми женщины. Детей, которые провинились перед родителями, встречало «Sacertät», т. е. внимание перед богами и людьми. Отцеубийство не нака­зывалось, поскольку (как рассказывает Плутарх) это преступ­ление считалось немыслимым, фактически прошло более полутысячелетия, пока было совершено первое отцеубийст­во.¹⁶⁶ Чтобы иметь правильное представление о римской семье, нужно не забывать, что в жизни римлян большую роль играл сакральный элемент, т. е. уважение божественных заповедей. Если отец семейства по человеческому праву был неограни­ченным деспотом в своем доме, то божественная заповедь пре­пятствовала ему злоупотреблять этим правом.

¹⁶⁷ Фамильный дом был святыней, его очаг подобен алтарю. И если для нас сегодня кажется ужасным слышать о том, что при большой бедности родители продавали своих детей в рабство, то на ос­новании всех правовых историй приходим к убеждению, что жестокость (по тогдашним понятиям) по отношению к женщи­не или ребенку была совершенно или почти невозможна. Суп­руга по отношению к своему мужу являлась юридически filiae lo­co (подобно дочери), по отношению к своим детям sororis loco (подобно сестре): это происходило в интересах единства семьи и тем самым как в отношении государственного права, так и частного права семья выступала как замкнутая, представлен­ная юридически одним–единственным лицом, автономная, органическая структура, а не как более или менее прочный конгломерат из отдельных фрагментов. В политической части этой главы мы видели, что римляне любили передавать власть отдельным мужам, веря, что свобода вместе с ответственно­стью, объединенные в индивидуальности сознательной лично­сти, приведет к умеренному и одновременно энергичному, мудрому действию. Так и здесь. Позднее произошло перерож­дение этой семейной жизни; были придуманы хитрые средст­ва, чтобы ввести в обычай суррогат вместо истинного брака, чтобы жена не была больше в юридической власти мужа. «Брак стал денежной сделкой, как любая другая, браки заключались не для создания семьи, а чтобы поправить пошатнувшееся фи­нансовое положение, заключенные браки расторгались, чтобы заключить новые».¹⁶⁸

Но еще во времена Цезаря Публий Сир (Publius Syrus) мог высказать о браке римский взгляд: «Perenne animus conjugium, поп corpus facit» («Душа, не тело делают брак вечным»).

Женщина