Отличник

– Наша жизнь в искусстве, не начавшись, закончилась. С чем вас и себя самого поздравляю. Все мы бездари, болтуны, бездельники. И поделом нам, заслужили. В спорах бесконечных проболтали себя, весь пар ушел в свисток. Выпустили пар и затихли, а сколько дел могли бы сделать. Четыре года трепотни, тысячи выпитых чашек кофея, зависть, сплетни, а результат нулевой. ВГИК, ГИТИС, Литинститут – это ловушки, западня, фабрики по переработке таланта в посредственность. Эти фабрики проглотили целые поколения и почти всех уничтожили. Участи превращения в дерьмо избежали немногие. Мы не из их числа. Нас я не могу причислить к этим счастливчикам. Мы как раз то самое, чья участь – каменеть. Была б моя воля, я б ликвидировал все эти институты. Ну, согласитесь, как сейчас обстоят дела? Приходит уже готовый актер, ему бы играть и играть, наращивать творческие мышцы, а его, проверив на состоятельность и убедившись в том, что он может звезды хватать с небес, толкают в болото с тухлой водой и говорят: «Побарахтайся. Звезды звездами, а поживи-ка года четыре с жабами, похлебай жижу, поквакай вместе с ними». Тут любой, не то, что по сцене или там, перед кинокамерой, а просто по ровной земле ходить разучится. Так и будет блуждать по ямам, да канавам. После четырех лет пустой болтовни, самолюбования и ненужных уроков у никчемных педагогов, все перегорают, теряют профессионализм, и ни из кого в конце концов ничего путного не получается. Отдать театроведов в университет, а актеров в театры, в стремнину бурных рек. Кто выживет, тот выживет. Так правильней всего. Сколько судеб поломано, сколько талантливых людей прахом пошло, не состоялось в профессии. Я смотрел вчера документальный фильм о войне. Показывали командира одной из штрафных рот, с боями прошедшего от Сталинграда до Берлина. Вот он сказал, что одними убитыми за все это время он потерял столько людей, что можно было бы создать из них целую дивизию. Восемь тысяч человек под его командованием погибло, а он веселый, улыбается, смеется. Вот и у меня ощущение такое, что я тоже целую дивизию потерял, только мне не до смеха. Причем из тех, кого знал лично. Не так, чтобы мельком увидел лицо, а так, что помню и дыхание, и умные глаза, и крепкое рукопожатие. Все пропали. Не все, конечно, сгинули физически, но как художники, творцы, имевшие талант, искру божью, свою звезду, которая вела, погибли все. Конечно, гнули их, ломали, стирали в порошок, втаптывали в грязь, оплевывали, оговаривали, по черному завидовали им. Их обшучивали, окручивали, про них всякие сплетни плели. И своего добился враг, теперь их нет, и свет далекий тех планет уж не рассеет мрак. А какая была духовная рать, какие исполины! Они могли бы горы свернуть, если б успели плечи расправить. Но не успели, увы. Не успели. Кто в крысу превратился, кто в лакея, кто в побирушку, шута горохового, ради денег живущего. Помните, как смеялись мы над Сорокиным и Сарафановым, помышляя – изгнали с Олимпа, туда им и дорога. А оказалось, что люди поняли, что у них другое призвание. И хватило им года для понимания такой очевидной истины. А мы до сих пор упираемся, не желая признавать, что лишние, вредные искусству люди, и все продолжаем копошиться в своем ничтожном творчестве, как черви в навозе. Мы оказались в дураках, а не они. Последние стали первыми. Так что закрыть! Закрыть все ВГИКи, ГИТИСы, литинституты – закрыть! Вместо того, чтобы стать кузницей кадров, эти заведения с самого момента открытия сделались бездонной могилой для всего живого, страждущего, ищущего правды. С их помощью заседавшие там старые негодяи гробят тех, кто, развиваясь в нормальных, естественных условиях пришел бы к ним на смену. Если пишется тебе, так пиши, если пляшется, – пляши. Лицедействуешь – на сцену. С клоунадой – на арену. Вот смотрю я на вас, за столом сидят сплошь все двадцатилетние старики и старухи, да и сам я в душе старик, если не сказать хуже.

– Куда уж хуже? – поддержал выступление Зурик, – хуже только мертвец

– Это я и хотел сказать, – закончил Леонид и выпил то, что осталось в рюмке, больше половины расплескал, пока витийствовал.

– Как говорил Станиславский, – снова вступила в свои права Фелицата Трифоновна, – человеческая природа требует веселья в праздник и всякий, кто этому мешает, вызывает в душе злость. К тебе пришли друзья на день рождения, а ты их отчитываешь, как на партийном собрании. Что вы не поете, не танцуете? Это же день рождения, а не поминки. Ну-ка, несите сюда гитару.

Гитару передавали от одного исполнителя к другому, никто не изъявлял желания петь, все придумывали отговорки:

– Не в голосе… Вывихнул палец… Потом…