Отшельник

А сам подумал, что никуда жирный святоша не денется. Пусть он сейчас фактически правит королевством, но народу нужен символ. И потом, правление священника дурно влияет на доходы шляхты. И сама Польша никуда не денется – она сейчас в положении утопающего, готового схватиться за любую соломинку. Орден давит с севера и запада, с юга подпирают венгры, забывшие про унию после смерти короля Владислава и со страстью отдавшиеся Габсбургам. Да ещё Богемия не забыла предательства святого дела Яна Гуса, и уничтожения польских приверженцев этого великого человека лично будущим кардиналом Збигневом Олесницким, поэтому с удовольствием воткнёт нож в спину ослабевшим полякам. Собственно, до сих пор непонятно, каким образом Польша ещё существует, не иначе как попустительством Господа и защитой Девы Марии, да ещё литовским оружием.

– Кстати, ваше высокопреосвященство, вы готовы нести свет истинной веры схизматикам Московии?

– Но вы говорили про равные права, Ваше Величество.

– Для шляхтичей!

– И остальных…

– Я уже говорил, что мне нет дела до применяемых вами методов. Хоть огнём и мечом!

По мечтательно закатившимся глазам кардинала было видно, что он заглотил наживку. Мыслимое ли дело – привести в лоно святой католической церкви целую страну! За такое деяние можно при жизни получить славу святого и равноапостольного.

– Я готов, Ваше Величество!

– Но вы понимаете, что придётся потрудиться прямо сейчас?

– Каким образом?

– Помочь мне захватить этот чёртов Кремль! В вашей свите пятьдесят рыцарей, и при каждом не меньше десяти вооружённых слуг…

– Хотите пригласить их принять участие в штурме?

– Именно так. Но, сами понимаете, до коронации я ещё не король и не могу приказать им, но эта коронация состоится только после взятия Москвы.

– Я тот час отдам указания, – поднялся с кресла кардинал.

– О, не торопитесь, ваше высокопреосвященство, – покачал головой Казимир. – Скоро должны доставить осадные орудия, и лишь после разрушения стен мы пойдём на приступ.

– Да, мы обогнали обоз с артиллерией, – кивнул святой отец. – Думаю, через два дня он будет на месте.

– Так что нам некуда торопиться, – Великий Князь Литовский позвонил в колокольчик. – Не желаете вина?

– Как вам сказать, Ваше Величество…

– Настоящее испанское, в Кракове вы такого не попробуете.

– В Краков привозят недурные вина из италийских земель, Ваше Величество.

– Я помню, – улыбнулся Казимир. – Но Литва не настолько бедна, чтобы перейти от испанских вин к италийским или французским. И прошу напомнить, сегодня постный день?

– Ах, Ваше Величество, я тоже на войне и в путешествии, так что прикажите подать дичь и оленину.

– Мой повар превосходно готовит, ваше высокопреосвященство. Конечно, ночь не лучшее время для чревоугодия, но надеюсь, что вы отпустите мне этот грех.

– Под испанское вино я отпущу любой грех! – с большим энтузиазмом отозвался кардинал, поглаживая в предвкушении объёмный живот.

Однако, надеждам на плотный, сытный, и вкусный ужин не суждено было осуществиться, потому что как раз в это время со стороны реки раздались душераздирающие звуки, отдалённо напоминающие музыку. В дьявольской какофонии Казимир даже разобрал некоторые слова.

Зайка моя – я твой зайчик!

Ручка моя – я твой пальчик!

Рыбка моя – я твой глазик!

Банька моя – я твой тазик!

Солнце мое – я твой лучик!

Дверца моя – я твой ключик!

Ты стебелек – я твой пестик!

Мы навсегда с тобой вместе!

Зайка моя!

Возможно, там были немного другие слова, но Великий Князь Литовский услышал именно так. Ну а потом пошло вовсе бесовское искушение с воплями, визгами и прочими непотребствами.

– Происки нечистого, – Казимир перекрестился на католический манер, чего старался не делать в присутствии своих литовских подданных.

– Они самые, – подтвердил кардинал, как наиболее сведущий в вопросах нечисти. – Прикажите уничтожить дьявола, Ваше Величество!

– Вы с ума сошли, ваше высокопреосвященство? – возмутился будущий польский король. – Светские владыки не вмешиваются в дела князей церкви, а борьба с дьяволом является вашей прямой обязанностью. Или вы струсили, пан Збигнев?

Обращение по имени и подозрение в трусости подействовали на кардинала подобно удару кнута на быка – глаза и лицо налились кровью, ноздри крупного носа грозно раздулись, а губы исказила злая гримаса. Он поднял перед собой янтарные чётки, которые перебирал во время разговора, и потряс ими:

– У Господа нашего нет неодолимых врагов, Ваше Величество! Пойдёмте, и я наглядно покажу, насколько сильна матерь наша святая католическая церковь!

Пока Казимир при помощи слуг облачался в доспехи, ибо разумная осторожность является одной из добродетелей любого правителя, пан Збигнев Олесницкий успел выбежать из великокняжеского шатра и собрать вокруг себя изрядную толпу, в основном состоящую из поляков и немногочисленных немцев. Вздымая к небу внушительного размера кулаки, кардинал вещал:

– … ибо за грехи наши посылаются испытания, но только свет истинной католической церкви способен справиться с мраком диавольских козней! Идите, дети мои, и убейте нечестивых, осмелившихся бросить вызов Господу!