Отцовский договор

– Ты все сделал правильно, – произносит она. – Ты обеспечиваешь ему жилье, когда он приезжает в Швецию, ты занимаешься его почтой. И банковскими делами тоже. И бронируешь ему все поездки.

– Но ведь я старший сын, – отвечает он.

– Ну и что? – удивляется она.

– Я старший сын, – повторяет он. – И мне достался договор на его однушку.

– Так он же переехал за границу, – говорит она. – Он ведь покинул страну.

– Да, – отвечает сын и откашливается. – Но он бывал здесь не меньше двух раз в год. И тогда он спал на кровати, а я на диване.

– Но ведь это ты платил за аренду?

– Разумеется.

– И квартиру выкупил ты, а не он, когда дом стал кооперативным?

Он кивает.

– А почему он сам ее не купил?

– Не захотел. Не стал брать кредит. Он был уверен, что вся эта смена формы собственности – надувательство. Когда он узнал, что однушка стоит больше миллиона, заявил, что банки хотят обжулить простой честный люд. И что те, кто решится на покупку квартиры, окажутся в долгах по гроб жизни.

– Как же тебе удалось ее выкупить вместо него?

– Папа подписал заявление, которое позволило мне ее выкупить, – отвечает он. – Прошло несколько лет. Я жил там. Пока он не приехал сюда. Тогда я дал ему пожить в квартире. Потом я ее продал, когда мы должны были переехать в эту. С тех пор он стал останавливаться в конторе.

– И все шло неплохо? – говорит она.

– Да уж, – отвечает он. – Как по маслу. Никаких проблем.

Они улыбаются друг другу. Оба знают, в каком виде папа обычно оставляет контору.

Как-то раз она заехала на следующий день после отцовского отъезда, чтобы помочь с уборкой. Он не пустил ее.

– Не хочу, чтобы ты это видела, – сказал он.

Вместо этого он позвал ее на ланч в индийский ресторан на площади.

– У меня складывается впечатление, словно он нарочно пытается разрушить все, что мне принадлежит, – сказал сын.

– Представляешь, а вдруг так и есть, – ответила жена.

Прошло много лет, и теперь они сидят на одном диване в своей общей гостиной. Дети спят целый час не просыпаясь. Она гладит его по лицу. Он накручивает прядь ее волос на палец. Незаметно они придвигаются все ближе друг к другу.

– Посмотрим что-нибудь? – предлагает она.

Он кивает. Они включают какой-то документальный фильм. Они лежат бок о бок. Обоим никак не сконцентрироваться на фильме. Она выключает свет, он приносит презервативы. Они занимаются любовью на диване. Младший просыпается, но быстро засыпает сам. Они смотрят друг на друга и улыбаются. Может быть, с этой минуты дети начнут спать без присмотра и они снова обретут друг друга.

Потом он говорит:

– Знаешь, чем я займусь в среду?

– Поедешь закупаться к дню рождения? – спрашивает она.

– Почти, – отвечает он. – Я попробую себя в стендапе.

– Что? – не понимает она.

– В стендапе, – отвечает он и улыбается. – Я попробую себя в стендапе. Есть один бар на Сёдере, там по средам открытый микрофон.

Она делает глубокий вдох. Каждый раз, когда какой-нибудь склочный клиент присылает ему чеки, сунутые охапкой в полиэтиленовый мешок, он приходит домой и бормочет, что на самом деле его предназначение – совсем в другом. В чем же? Вот в чем вопрос.

В начале их отношений она придумывала варианты ответов.

– Может, снова займешься скалолазанием? – говорила она.

– Нет уж, – отвечал он. – Эту главу я уже дописал.

– Музыкой? – предлагала она.

– Мне скоро тридцать, – отвечал он. – Каковы шансы, что я стану успешным продюсером?

– Тогда литературой? – спрашивала она. – Может, попробуешь писать?

Он не отвечал.

– Я серьезно, – говорила она. – Ведь тебя ничто так не радует, как чтение хорошей книжки.

– Брось ты, это все постыдные юношеские мечты, – отвечал он.

В очередные выходные они пошли на какую-то милитаризированную выставку, которая проходила на Шеппсхольмене. Солдаты в камуфляже прятались в кронах деревьев, вдоль набережной были выставлены эффектно подсвеченные белые кубы с прозрачным оружием.

– Может, мне пойти на вечерние курсы по искусствоведению, – сказал он по пути домой. – Быть куратором выставок – это же интересно.

– Давай, – ответила она. – Попытаться всегда стоит.

Несколько недель спустя он помог другу сделать дизайн сайта. Вечером ему пришло в голову, что он мог бы расширить свою сферу деятельности и помимо ведения отчетности предлагать клиентам веб-дизайн за умеренную плату.

– Хорошая мысль, – сказала она. – Попробуй.

К лету он купил стартовый набор для домашней пивоварни. Наполнил ванну ведрами для брожения, баками, термометрами и наборами для варки пива. Несколько недель подыскивал подходящее название, которое могло бы красоваться на самопальных этикетках. Как-то, вернувшись домой с работы, она обнаружила, что все ведра и баки исчезли. Она ни разу не поинтересовалась, куда они делись. И никогда не критиковала его за излишнее рвение. Больше всего ей хотелось, чтобы он нашел себе дело по душе, потому что она прекрасно понимала, каково это – т омиться в теле, лишенном цели.

Но стендап? С чего бы вдруг?