Отцовский договор

И все-таки она осталась, а вскоре стала негласным сисадмином, не потому что так уж хорошо разбиралась в компьютерах, а потому что единственная из всех отваживалась менять тонер в принтере. Поползли слухи, что она даже освоила двустороннюю печать страниц. Дважды она помогала заведующему отделением вытащить капризную флешку из компьютера. С тех пор именно к ней шли все старики, если у них не ладилось с интернетом. Терпение ее было безгранично, она могла спокойным голосом объяснять Стиву, 82 года, что ему не починить беспроводную сеть, выключив роутер и продув контакты, она не рассердилась на Бетти, 92 года, когда та попыталась включить фильм на DVD в общей комнате для отдыха, засунув диск в вентиляционное отверстие проектора. Она помогла Эрлу, 91 год, восстановить жесткий диск компьютера при помощи резервной копии, когда его угораздило залить компьютер молоком. Она работала там до самой пенсии, а теперь у нее вдруг оказалась масса свободного времени. Не имея ни детей, ни внуков, она вольна была отправиться в путешествие по миру и открыть для себя те его уголки, в которых бывала раньше, но которых почти не помнила. Это было несомненным преимуществом. Недостаток же заключался в том, что некому было показать фотографии.

Имей она детей, она бы позвонила им сейчас и рассказала, что город, в который она приехала, не поменялся и в то же время стал другим. Дома стоят на своих местах, небо высокое, водная гладь серебрится. Но люди изменились. Люди стали неотличимы от людей в Копенгагене, Брюсселе, Париже, Нью-Йорке и Праге.

Все, что делало это место таким особенным, куда-то подевалось. Ничем оно больше не примечательно. Единственное, что выделяет его теперь, – э то сувенирные лавки, в которых продают футболки сине-желтой расцветки с надписью «100 % SWEDISH[42]», викингские шлемы из пластмассы и деревянных красных лошадок от мала до велика. Позади столба, украшенного красными флажками, два парня в красных колпаках торгуют красно-белыми карамельными тросточками, хотя до

Рождества еще больше месяца. Туристы стоят на мосту, уставившись в воды Стрёммена[43]. Они фотографируют друг друга, позируя на фоне здания риксдага[44]

и восторгаясь впечатляющим водным простором.

Она не делает фотографий. Вместо этого она сворачивает направо и вдоль воды идет в сторону Ратуши.

Здесь спокойнее. Никаких туристов. Никаких рождественских колпаков. Только она и текущая вдаль вода, да лесенка, ведущая вниз к краю набережной. Она замечает его издали. Он сидит на парковой скамейке, стоящей наискосок от закрытого на зиму киоска мороженого. На нем черный плащ. Ослепительно белые кроссовки. Синий пакетик висит на запястье. Потом она видит пивные банки и решает, что он пьян. Подходит ближе и понимает, что банки стоят слишком далеко, чтобы принадлежать ему, да и вид у него чересчур ухоженный, а лицо свежевыбритое, не мог он сидеть на скамейке и распивать пиво в такое-то время. Наверное, просто спит. Потом он открывает глаза и вскрикивает. Вскакивает на ноги и делает несколько шагов к краю набережной. Она бегом бросается к нему и едва успевает его схватить, когда до края остается не больше метра.

* * *

Семейство поднимается с места и выходит у вокзала Т-Сентрален. Мама хочет зайти на выставку, посвященную телесной культуре будущего в Культурхюсете[45], младшему дадут поползать в детской библиотеке «Пространство детей», старшей обещали дать поиграть в деревянный конструктор. Время ожидания, чтобы попасть в библиотеку, составляет не меньше часа, так что они берут номерок, съедают по фрукту и идут на художественную выставку. В стеклянной витрине стоят три десятка покрытых объемными венами, эрегированных и очень натуралистично выглядящих пенисов. Информационная табличка гласит, что все пенисы к тому же могут использоваться как полноценные флейты.

– Письки-флейты! – говорит папа. – Нифига себе!

Старшая пожимает плечами. Другой экспонат представляет собой комнату с зеркалами и световыми эффектами.

– Ух ты! – шепчет старшая и ни в какую не хочет уходить.

Папа то и дело посматривает на свой телефон. Он набирает папин шведский номер через равные промежутки времени. Иногда на том конце сбрасывают вызов. Иногда не отвечают.

– Дорогой, – говорит ему жена. – О ставь его в покое. Пусть сам позвонит, если хочет с нами встретиться. Мы не можем весь день подстраиваться под него.