Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Мгновение спустя молодая вдова внесла свою дочь в смотровую комнату. Мириам все еще выла во всю глотку и теребила мочку левого уха, пытаясь засунуть в нее палец. Это само по себе было бы диагностикой. Миссис Радофски слабо улыбнулась Реувену и попыталась заговорить сквозь шум: “Спасибо, что приняли меня так быстро. Она проснулась вот так в четыре утра.” Неудивительно, что ее улыбка была бледной.

Рувим схватил свой отоскоп. “Мы посмотрим, что мы можем сделать”.

Мириам не хотела позволять ему осматривать ее, по крайней мере, по той причине, что она этого не делала. Она завизжала: “Нет!” — любимое слово двухлетнего ребенка, как запомнил Рувим от своих сестер, — и попыталась схватить отоскоп и держать его подальше от уха.

“Не могли бы вы подержать ее, пожалуйста?” — спросил Рувим у ее матери.

“Хорошо", ” сказала вдова Радофски. Даже за короткое время своей практики Реувен обнаружил, что почти ни одна мать не будет держать своего драгоценного любимца достаточно крепко, чтобы принести врачу хоть каплю пользы. Он подумывал о том, чтобы вложить деньги в детские смирительные рубашки или даже изготовить их и сколотить состояние на благодарных врачах по всему миру. На этот раз он тоже рассчитывал сделать половину трюма сам.

Но его ждал сюрприз. Миссис Радофски загнала Мириам в тупик. Рувим хорошо разглядел красный, опухший слуховой проход. “У нее это есть, конечно же”, - сказал он. “Я собираюсь сделать ей укол пенициллина и прописать ей жидкость. У тебя есть холодильник, чтобы было холодно?” Большинство людей так и делали, но не все.

К его облегчению, мать Мириам кивнула. Она перевернула дочь на живот на смотровом столе, чтобы Реувен мог сделать ей укол в правую щеку. Это вызвало новую серию криков, почти сверхзвуковых пронзительных. Когда они утихли, вдова Радофски сказала: “Большое вам спасибо”.

“Не за что”. Рувиму тоже захотелось засунуть палец в ухо. “Она должна начать получать облегчение через двадцать четыре часа. Если она этого не сделает, приведи ее обратно. Убедись, что она выпьет всю жидкость. Это противно, но ей это нужно.”

“Я понимаю”. Миссис Радофски не нужно было кричать, потому что Мириам, окончательно выбившись из сил, пару раз икнула и заснула. Ее мать вздохнула и сказала: “Жизнь никогда не бывает такой простой, как нам хотелось бы, не так ли?” Она откинула назад выбившуюся прядь темных волос.

“Нет”, - сказал Рувим. “Все, что ты можешь сделать, это сделать все, что в твоих силах”. мать Мириам снова кивнула, а затем бросила на него острый взгляд. Она замечает меня, а не только мужчину в белом халате? он задавался вопросом и надеялся, что так оно и было.

9

“Квик и его переводчик здесь, товарищ Генеральный секретарь”, - сказал ему секретарь Молотова.

“Очень хорошо, Петр Максимович. Я иду". Это было не очень хорошо, и Молотов это знал. Он ненавидел Рейх, но скучал по нему теперь, когда он превратился в потрепанную тень самого себя. И Соединенные Штаты оказались в беде. Если бы Гонка нашла оправдание для разгрома США, как долго мог бы продержаться СССР после этого? Что бы ни говорила диалектика о неизбежной победе социализма, Молотов не хотел выяснять это сам.

Он поспешил в кабинет, отведенный для визитов посла Расы. Через пару минут его секретарша привела Квика и поляка, которые перевели его слова на русский. “Добрый день", ” сказал Молотов человеку. “Пожалуйста” передайте мои теплые приветствия вашему директору". Его слова были такими же теплыми, как мурманская метель, но он наблюдал за формами.

Поляк заговорил с Ящерицей. Ящерица зашипела и прыгнула на него. “Он передает вам такие же приветствия, товарищ Генеральный секретарь”.

Приветствия Квика были, вероятно, такими же дружелюбными, как и у Молотова, но советский лидер ничего не мог с этим поделать. Он сказал: “Я благодарю вас за то, что согласились встретиться со мной в такой короткий срок”.

“Это мой долг", ” ответил Квик. “Теперь, когда я здесь, я спрошу, зачем вы меня вызвали”. Его переводчик произнес это так, как будто Молотов оказался бы в беде, если бы у него не было веской причины.

Он думал, что знает. “Если это вообще возможно, я хочу воспользоваться своими добрыми услугами, чтобы помочь Расе и Соединенным Штатам прийти к мирному разрешению спора, возникшего между ними”. Он не знал, почему возник спор, что его бесконечно расстраивало, но это не имело значения.

Квик сделал жест рукой. Переводчик сказал: “Это означает, что он отвергает ваше предложение”.

Молотов не ожидал ничего столь прямолинейного. "почему?” — спросил он, стараясь скрыть удивление в голосе.

“Потому что этот спор между Расой и Соединенными Штатами", ” ответил Квик. “Вы действительно хотите включить свою не-империю и страдать от последствий этого?”

“Это зависит от обстоятельств”, - сказал Молотов. “Если бы Советский Союз встал на сторону Соединенных Штатов, вы сомневаетесь, что Гонка также понесла бы определенные последствия?”