Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Когда он вошел в дом, дети, Кэти и ее дядя Лотар набросились на него. Дети воскликнули от гордости и восторга, когда он сообщил им эту новость. Лотар хлопнул его по спине. Кэти тоже поздравила его, но он увидел беспокойство в ее глазах. Она знала, какую власть Дорнбергер имел над ним через нее. Он пожал плечами. Он ничего не мог с этим поделать, кроме как надеяться, что все будет хорошо. Ему хотелось бы думать о чем-нибудь другом, но что еще оставалось?

Автомобиль, который приехал за ними, был огромным лимузином "Мерседес". Люди вверх и вниз по улице смотрели, как они набиваются в него. Друкер надеялся, что это не соблазнит какую-нибудь амбициозную банду несогласных на попытку угона. Он мурлыкал вдали от Ной Стрелиц в почти призрачной тишине.

Несколько часов спустя они были во Фленсбурге, в Шлезвиг-Гольштейне, недалеко от датской границы. “Это как другой мир”, - выдохнула Кэти, когда автомобиль остановился перед отелем "Фленсборг-Хус", где Рейх размещал их, пока они не нашли постоянное жилье. Так оно и было: мир, который не видел войны. В рейхе это делало его почти уникальным. Это была главная причина, по которой Вальтер Дорнбергер выбрал город на западной оконечности Фленсбургского брода, рукава Балтийского моря, выступающего в перешеек, ведущий в Данию.

Некоторые люди в отеле говорили больше по-датски, чем по-немецки. Над воротами красовалась монограмма датского короля Фридриха IV: он построил Фленсборг-Хус как сиротский приют в 1725 году.

В комнате, куда коридорный привел Друкера, его ждала форма генерал-майора. Он надел его с растущим чувством нереальности происходящего. После того, как он поправил фуражку с высоким козырьком под нужным углом, рука Генриха взметнулась в приветствии. “Ты выглядишь очень красиво", — преданно сказала Кэти. Если ее сердце не было в словах, как он мог винить ее?

На следующее утро лейтенант, который мог быть братом того, что был в Ной-Стрелице, отвел его к фюреру. Уолтер Дорнбергер работал в другом отеле, недалеко от морского музея в центре города. Слуга принес Друкеру маринованную селедку и светлое пиво. После того, как он поел и выпил, он спросил: “Что вы прикажете мне делать, сэр?”

“Мы должны перестроиться", — сказал Дорнбергер. “Мы должны как можно больше скрывать от Ящериц. И мы должны взять страну под полный контроль, подавить бандформирования вне закона или, по крайней мере, поставить их под контроль правительства. Пока мы не сделаем все это, мы ужасно уязвимы. Я собираюсь поручить тебе работу по сокрытию. Чем больше оружия мы сможем удержать от передачи Ящерам, тем лучше.”

“Что у нас осталось?” — спросил Друкер. “Бомбы из взрывчатого металла? Ядовитый газ?” Дорнбергер просто улыбнулся и ничего не сказал. Друкер нашел еще один вопрос: “Что мне делать, если Ящерицы найдут что-нибудь из этого?”

“Откажитесь от этого, конечно", ” ответил Уолтер Дорнбергер. “Мы не можем позволить себе делать что-то еще — пока не можем. В один из этих дней, однако…”

“Если Ящерицы терпеливы, мы тоже должны быть терпеливы”, - сказал Друкер.

“Именно так." Дорнбергер просиял ему. “Я думаю, тебе здесь будет очень хорошо”.

Клянусь Богом, может быть, я так и сделаю, подумал Друкер.

“Так, так”. Горппет оторвал взгляд от списка новых назначений правительства Германии. “Это может быть интересно”.

“Что ты нашел?” — спросил Хоззанет.

“Помните того мужчину по имени Йоханнес Друкер, с которым у меня были некоторые дела, потому что он был связан с Анелевичем?” Горппет подождал, пока его начальник сделает утвердительный жест, затем продолжил: “Он появился во Фленсбурге с повышением на два класса”.

“Это интересно”, - согласился Хоззанет. “Что он там делает, чтобы заработать такое внезапное, резкое продвижение?”

“Его титул в переводе звучит как ”комендант службы восстановления", — ответил Горппет, проверив монитор. “Это так расплывчато, что может означать все, что угодно”.

“Я всегда с недоверием отношусь к расплывчатым названиям", — сказал Хоззанет. “Обычно они означают, что Большие Уроды пытаются что-то скрыть”.

“Мы уже знаем, что немецкие власти пытаются скрыть от нас как можно больше”, - сказал Горппет.

"В самом деле? Я бы никогда не заметил", — сказал Хоззанет. У Расы не было ироничного кашля, который можно было бы поставить рядом с выразительным и вопросительным. Если бы у него был такой кашель, Хоззанет использовал бы его тогда.

“Здесь, однако, мы находимся в необычном положении, потому что этот Друкер довольно хорошо говорит на нашем языке и взаимодействовал с нами не враждебно”, - настаивал Горппет. “У нас есть некоторая надежда заставить его образумиться и сотрудничать с нами”.

«действительно?» — повторил Хоззанет, все еще звуча совсем не убежденно. “Разве этот Друкер не тот мужчина, который отказался вам что-либо рассказать о том, как мужчина, который отвез его в, э-э, Ной Стрелиц, оказался мертвым где-то на полпути туда?”