Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

"хорошо." Мао улыбнулся ей, его лицо было круглым, как полная луна. “Тогда это решено. Мы отправим вас по нашей линии. Вы знаете, что вы должны требовать от них”.

“Наша независимость, конечно”, - ответила она.

“Это верно”. Он кивнул. “Да, действительно. В нашей стране больше нет империалистов. Мы видели слишком много — сначала круглоглазых дьяволов, потом японцев, потом маленьких чешуйчатых дьяволов. Больше нет, если только мы не будем достаточно сильны, чтобы выстоять против них.”

“А что, если они откажут нам в этом?” — спросила Лю Хань.

“Тогда, конечно, борьба продолжается”, - сказал Мао.

Но она покачала головой. “Мне очень жаль, товарищ. Я имел в виду, что если они предложат нам нечто меньшее, чем полная независимость, но больше, чем ничего? Что, если они предложат нам, скажем, какую-нибудь небольшую территорию, чтобы мы могли управлять самостоятельно, или если они предложат нам какой-то голос в делах, но не настоящую свободу?”

“Отсылай такие вещи обратно ко мне”, - сказал ей Мао. “Они тоже будут советоваться со своим начальством. Я в этом не сомневаюсь.”

“Хорошо”. Лю Хань кивнул. В том, что сказал Мао, был здравый смысл, хотя она задавалась вопросом, смогут ли маленькие чешуйчатые дьяволы вообще что-нибудь сказать представителю Народно-освободительной армии. Она мысленно пожала плечами. Народно-освободительная армия вступила бы в контакт с империалистическими угнетателями. Если бы они захотели поговорить после этого, они бы это сделали.

Следующие пару дней она провела, обсуждая возможности с Мао и Чжоу Эньлаем. Потом пришло известие, что маленькие дьяволы будут обращаться с ней. Она села в автомобиль с белым флагом, привязанным к радиоантенне. Водитель вывез ее из потрепанного Пекина в порт шаттлов чешуйчатых дьяволов. Бодрым голосом он сказал: “Предполагается, что эта дорога будет очищена от мин.”

“Если это не так, я буду очень недоволен тобой”, - сказал Лю Хань, что заставило парня рассмеяться.

Механизированная боевая машина, похожая на ту, что вывезла ее из лагеря для военнопленных маленьких чешуйчатых дьяволов, перегородила дорогу. Из него донесся усиленный голос на языке чешуйчатых дьяволов, а затем на китайском: “Пусть переговорщик выйдет один".

Лю Хань вышел из машины и направился к боевой машине. Двери-раскладушки в задней части автомобиля открылись. Она вошла внутрь. Три маленьких чешуйчатых дьявола уставились на нее. Все они были вооружены винтовками. “Я приветствую вас", — сказала она на их языке.

“Мы отведем вас к нашему переговорщику”, - ответил один из них — никакой вежливости, только бизнес.

Это было последнее, что они сказали, пока боевая машина не остановилась пару часов спустя. Лю Хань понятия не имела, где она находится. Ее окружение, когда она вышла из машины, ничего не прояснило для нее. Она оказалась в центре одного из лагерей маленьких дьяволов, полного серых палаток.

Чешуйчатый дьявол ждал ее. “Вы женщина Лю Хань?” — спросил он, как будто кто-то еще мог выйти из машины. Когда она призналась в этом, он сказал: “Пойдем со мной”, - и повел ее к одной из палаток.

“Я Релхост”, - сказал чешуйчатый дьявол, ожидающий внутри. “Мое звание — генерал. Я приветствую вас”. “И я приветствую вас”, - ответил Лю Хань, отвечая любезностью на любезность. Она назвала свое имя, хотя он уже знал его.

“Вы нас не любите. Вы нам не нравитесь. Это очевидные истины", — сказал Релхост. Лю Хань кивнул. Маленький дьявол сделал жест согласия своего вида, чтобы показать, что он знает, что это значит. Он продолжил: “Тем не менее, ваша и моя стороны заключили соглашения. Может быть, мы сможем сделать это снова”.

“Я надеюсь на это. Вот почему мы попросили о разговоре”, - сказал Лю Хань. “Мы освободили большую часть Китая от вашей империалистической хватки”.

Пожатие плеч Релхоста было удивительно похоже на мужское. “На данный момент”, - сказал он. Он не считал империализм оскорблением; для него это было скорее комплиментом. “Я ожидаю, что мы вернем всю территорию, которую вы у нас украли”, - он сделал паузу. Одна из его глазных башенок повернулась к небольшой переносной плите в углу палатки и к алюминиевой кастрюле, булькающей на ней. “Не хотите ли чаю?”

“Нет, спасибо". Лю Хань покачала головой. “Я пришел сюда не для того, чтобы пить чай. Я пришел сюда, чтобы обсудить с вами бой. Я думаю, что вы ошибаетесь. Я думаю, мы можем сохранить то, что взяли. Я думаю, мы можем взять больше”.

“В тяжелой битве обычно обе стороны думают, что они побеждают", — заметил Релхост. “Один из них оказывается неправильным. Здесь, я думаю — Раса думает — вы докажете, что ошибаетесь”.

“Очевидно, что мы не согласны с этим”, - сказал Лю Хань. “Мы можем подождать. Мы будем держаться. И мы можем обескровить тебя добела". Во всяком случае, именно так Лю Хань воспринял эту фразу; ее буквальное значение гласило: "Мы можем разбить все ваши яйца".

“Вы обошлись нам в определенную сумму", — признал Релхост, а затем смягчил это, добавив: ”Но не так много, как вы думаете. И я уверен, что мы причинили вам гораздо больше боли".