Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера

В апреле понтифик узнал о беде, постигшей одного из более известных евреев Италии. Марио Сегре, профессор латинской эпиграфики, был ученым с мировым именем. После облавы 16 октября его мать и сестру отправили в Освенцим, где они вскоре погибли. Сам профессор, его жена и их годовалый ребенок нашли убежище в римском Шведском институте. Вскоре на них донес один итальянец, и 5 апреля их арестовали итальянские полицейские и отправили в римскую тюрьму Реджина Чели в ожидании депортации.

Бразильское посольство при Святом престоле направило в Государственный секретариат Ватикана письмо, уведомлявшее об этом аресте. Когда в ведомстве получили его, монсеньор Монтини вывел на полях собственный сокрушенный комментарий: «Профессора Марио Сегре уже передали в руки немцев! С женой и мальчиком!» Единственная надежда (размышлял будущий папа) на то, что удастся убедить Вайцзеккера вмешаться. Вскоре он затронул этот вопрос в беседе с немецким послом. У нас нет записи ответа дипломата, но надо думать, что он отказался брать на себя ответственность за действия своих соотечественников, отправлявших на смерть тысячи итальянских евреев. Профессора Сегре, его жену Ноэми и годовалого сына Марко – всех троих – отправили в итальянский концлагерь Фоссоли, а оттуда – в Освенцим, а там в день прибытия 24 мая – в газовую камеру[906].

В это время Ватикан укрывал у себя 160 беженцев: одних приютили в своих комнатах каноники собора Святого Петра, другие приткнулись в разных уголках того же дома каноников. После февральской попытки выселить этих беженцев (в конце концов понтифика убедили отозвать свое распоряжение) их число не очень выросло. Складывается впечатление, что практически все желающие сумели пробраться на территорию Ватикана, несмотря на попытки ватиканских властей не пускать их. Среди беглецов были аристократы всех мастей, высшие чины итальянских вооруженных сил, судьи, богатые предприниматели. Все они либо разыскивались как иноверцы, либо уклонялись от службы в фашистских военных или государственных структурах.

Своего рода перепись ватиканских беженцев, проведенная 2 июня 1944 г. Государственным секретариатом, выявила «около 40… лиц еврейской национальности, из которых около 15 приняли крещение». Более того, некоторые из них крестились уже после прибытия в Ватикан. Строго говоря, никому из них не полагалось там находиться. Кто-то приехал туда на автомобиле с дипломатическими или ватиканскими номерами, кто-то пробрался из собора Святого Петра в дом каноников через ризницу – помещение, где хранится облачение священнослужителей. Остальные, как разъяснялось в докладе Государственного секретариата, с помощью «уловок, усыпляющих бдительность гвардейцев у ворот Ватикана». По заключению доклада этих людей можно было выдворить с территории Ватикана лишь силой, так как все они знали, что их ждет за его стенами[907].

Союзники наконец подошли к Риму. Много месяцев немцы сдерживали их продвижение в горах к югу от Рима, но в конце мая ценой больших потерь союзническим войскам все же удалось прорваться. Генерал Марк Кларк, командующий 5-й армией США, на открытом джипе, за которым следовали два десятка военных корреспондентов, подъехал 25 мая к тому месту на шоссе Анцио – Террачина, где его войска незадолго до этого соединились с союзническими частями, долгое время зажатыми на прибрежном плацдарме Анцио. Позируя перед камерами, солдаты без касок жевали жвачку, улыбались и хлопали друг друга по спинам. Близился финальный этап наступления на Рим[908]

.

С одобрения папы монсеньор Тардини вызвал немецкого посла и сообщил ему, что Ватикан направил новые распоряжения приходским священникам Рима. Им следовало призывать прихожан сохранять спокойствие в случае отступления немецких войск и появления союзнических частей. Ватиканские власти, заявил монсеньор, хотели бы избежать насилия в городе. В связи с этим важно, чтобы немцы не предпринимали ничего, что могло бы спровоцировать выступления населения. Особенно важно, чтобы немцы сдерживали итальянских фашистов, «которые наиболее отчаянны и жестоки».

Немцы и дальше будут защищать Рим, ответил посол Вайцзеккер, каждые две недели встречавшийся с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, командовавшим немецким контингентом в Италии. Тардини с облегчением признался, что сам он уверен в «благих намерениях» немецкого правительства и «не сомневается в том, что тактика Кессельринга позволит спасти Рим»[909].