«Паралитики власти» и «эпилептики революции»

— Припоминаю, Матвей Михайлович, припоминаю. В тот день я возвратился домой поздно, около двух часов пополуночи, но прошел в свой кабинет и сел читать бумаги. Вероятно, утомившись, я задремал в кресле, и эта бумага выскользнула у меня из рук.

Граф Панин немного помолчал и, не чувствуя никаких угрызений совести, строго добавил:

— Ну что ж, я рад, что этот случай избавляет начальника отделения от законной ответственности.

Впредь ему надо быть осмотрительнее с такими важными документами.

Графа Панина современники оценивали по-разному. Резко отрицательно о нем отзывались демократически настроенные деятели России. В то же время многие отмечали его высокую образованность и эрудицию, широкий кругозор, профессионализм. Виктор Никитич обладал чарующим красноречием, сосредоточенностью мысли и ясностью того, о чем хотел говорить, голос у него был басистый, внушительный, речь плавная. Он хорошо знал некоторые древние и многие европейские языки. Был членом нескольких императорских обществ, в частности: Географического, Археологического, Истории и древностей. Интересовался литературой и даже писал сам. Особым успехом в те годы пользовался его труд о княжне Таракановой, вышедший в свет в 1867 году.

Князь П. В. Долгоруков, одно время претендовавший на пост министра внутренних дел, писал о Панине: «…с подчиненными и низшими — горд, недоступен, тяжел, крут и резок; с равными — тяжел, неприятен и лукав, а перед временщиками — невзирая на свой трехаршинный рост — вертляв, как собачонка. Это человек широкого образования, большой энергии и ума замечательного, но с ним часто бывают затмения, и ему то и дело изменяет здравый смысл. Он настоящий 

глава партии самодуров России».

1973

«Хорош прокурор!» Первые политические процессы

После обнародования Манифеста 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян от крепостной зависимости в Российской империи резко обострилась политическая ситуация. Волнения, начавшиеся в низах еще накануне издания Манифеста, не только не прекратились, но еще более нарастали. Они широко поддерживались революционными демократами, которые рассчитывали приблизить «аграрную революцию». В эти же годы разрасталось национально-освободительное движение в Польше, Литве, Белоруссии. Серьезно беспокоили правительство становившиеся все более массовыми студенческие выступления. В Россию проникали из-за границы запрещенные издания, широко распространялись листовки, прокламации и воззвания.

В борьбе с революционно-освободительным движением правительство Александра II не могло опираться только на Третье отделение. В отличие от царствования Николая I, в орбиту борьбы с политическими преступниками все более вовлекались министерство юстиции и органы прокуратуры. В мае 1862 года с высочайшего соизволения была учреждена Следственная комиссия по делам о распространении революционных воззваний. Ее возглавил А. Ф. Голицын, которого А. И. Герцен за жестокость к политическим противникам назвал «отборнейшим инквизитором». В Комиссию входили представители министерства внутренних дел, военного министерства, Третьего отделения, С.-Петербургского военного губернатора, столичный обер-полицмейстер. От министерства юстиции туда был отправлен обер-прокурор 4-го департамента Правительствующего сената М. Ф. Гедда. Комиссия начала свою работу довольно интенсивно. Только за первые четыре месяца своего существования она рассмотрела материалы в отношении 112 человек. Дела, законченные Комиссией, подлежали рассмотрению в судах в первую очередь, «дабы виновные получили следующее им по закону наказание сколь возможно скорее». С 1864 года Комиссию возглавил П. П. Ланской. Всего за девять лет существования она рассмотрела материалы на трех тысяч человек, в том числе расследовала дела Н. Г. Чернышевского, Н. В. Шелгунова, Д. И. Писарева и многих других революционных демократов.