Пассажиры первого класса на тонущем корабле

В 1980-1990-х годах экономические стратегии США снова эволюционировали, пересматривались и перерабатывались. «В этих приливах-отливах девальвации и ревальвации валют Бреннер отмечает три главные точки: монетаристская "революция" Рейгана-Тэтчер 1979–1980 годов, которая обратила вспять девальвацию американского доллара 1970-х; Соглашение "Плаза"[879] 1985 года, в результате которого возобновилась девальвация доллара; и так называемое Обратное соглашение "Плаза" 1995 года, которое вновь обратило девальвацию вспять».[880]

Первый из этих переломных моментов режиссировал Пол Волкер. В качестве председателя Федерального резервного банка Нью-Йорка, а затем председателя ФРС, назначенного в 1979 году президентом Картером и переназначенного президентом Рейганом, Волкер был инициатором радикального повышения процентных ставок в 1978–1979 годах. Его стратегия успешно прервала инфляционную спираль, которая стартовала в конце 1960-х годов и была ускорена нефтяными шоками 1973 и 1979 годов, хотя ценой этого успеха была суровая рецессия. Кроме того, растущие процентные ставки привлекали в Соединённые Штаты средства со всего мира и развернули вспять дефляцию доллара, спровоцированную Никсоном. Из-за этого американским корпорациям стало сложнее конкурировать с европейскими и японскими компаниями, что вновь повышало дефицит внешней торговли.[881] Политика Волкера сочеталась с атаками администрации Рейгана на профсоюзы, направленными на то, чтобы сломить способность трудящихся удерживать свою долю национального дохода в Соединённых Штатах и других странах ОЭСР. Однако, как мы увидим в дальнейшем, «место трудовых доходов в качестве главного источника потребительского потенциала занял долг. Это формировало долговой пузырь, который в дальнейшем — а именно в 2008 году — лопнул».[882]

Высокие процентные ставки делали несостоятельной банковскую систему времен Нового курса с её лимитами по депозитным процентным ставкам.[883] ФРС, а также коммерческие и региональные банки подталкивали Конгресс к дерегулированию процентных ставок при помощи закона «О дерегулировании депозитных учреждений и денежно-кредитном контроле» 1980 года, который отменил ограничения по процентным и ипотечным ставкам, предполагаемым в рамках Правила Q.

[884] Это изменение создало фатально невыгодные условия для ссудо-сберегательных ассоциаций, потому что они по-прежнему были ограничены главным образом длинными ипотечными займами, а большинство ипотек, которые держали эти учреждения, были выпущены в тот период, когда процентные ставки были ниже. Поскольку во многих избирательных округах ссудо-сберегательные ассоциации входили в число крупнейших предприятий, они обладали политическим влиянием для того, чтобы вынудить Конгресс в 1982 году принять закон Гарна — Сен Жермена о депозитных учреждениях, который позволил ссудосберегательным ассоциациям заниматься новыми направлениями бизнеса.[885]

Хотя каждая из этих мер была направлена на решение отдельных экономических проблем и выступала ответом на частные интересы внутренней элиты, в целом «суть монетаристской контрреволюции состояла в перенесении акцента государственной деятельности с предложения на спрос в ходе продолжавшейся финансовой экспансии. Этим переносом правительство США остановило конкуренцию с растущим притоком ликвидности со стороны частных лиц и организаций и взамен создало условия оживлённого спроса на накопление этой ликвидности по финансовым каналам»,[886] предлагая более высокие процентные ставки по государственным облигациям США, нежели инвесторы могли получить в других странах либо по облигациям, либо от инвестиций в частные компании, на прибыли которых давили высокие процентные ставки в сочетании с предшествовавшей проблемой перепроизводства.

Несмотря на тот урон, который волкеровский монетаризм нанёс многим крупным и мелким промышленным компаниям, капиталисты в целом получили выгоду от тех последствий, которые политика ограничения кредита имела для ослабления переговорной силы трудящихся. Как уже отмечалось в главе 6, заработные платы, которые прежде росли одними темпами с производительностью, в 1970-х годов вступили в полосу затяжной стагнации. Ещё одним результатом монетаризма, наряду с концентрацией снижения налогов при Рейгане на лицах с высокими доходами, а не на корпорациях, было создание преимуществ для капиталистов как индивидуальных инвесторов перед корпорациями как постоянными юридическими лицами. Это принципиальное изменение в рядах бенефициаров экономической политики правительства США нарушало регуляторные, фискальные и монетарные меры, которые поддерживали промышленную элиту, и открывало благоприятные возможности для отдельных финансистов, имевших прозорливость и необходимые механизмы для того, чтобы зарабатывать в новых условиях.[887]