Патология влечений. Руководство по профайлингу

К. Х. ван Рин: Я еще не понимаю, почему в факторе «е» будущее играет такую большую роль?

Л. Сонди: Спонтанным объяснением могло быть то, что [фактор] «е» является по своей сути пароксизмальным.

К. Х. ван Рин: Да, но почему-то (е+) – человек всегда ищет в будущем свою правоту, а (е—) – человек – свою месть. [Фактор] «е» всегда как-то связан с будущим.

Л. Сонди: … потому что, он направлен на процесс становления. Да, Вы здесь раскопали немало новенького (смеется).

К. Х. ван Рин: Да? Я полагал, что Вы, вероятно, знаете, почему будущее играет такую большую роль в факторе «е»?

Л. Сонди: Говоря популярно, [фактор] «е» означает все этическое. А этическое содержит одновременно и неэтичное. Таким образом, здесь не бывает однозначной картины «или – или». Нет… Всегда есть и то, и другое. [Реакция] (е+) подразумевает (е—), а [реакция] (е—) – (е+). Вероятно, будущее выражается в том, что люди способны изменяться.

К. Х. ван Рин: Да, я с Вами согласен.

Л. Сонди: И потому, если они ожидают этих перемен, то они – quasi «homo futurus».

К. Х. ван Рин: Да, это надежда…

Л. Сонди: Я протестировал огромное количество убийц, имевших [реакцию] (е—!) и даже (е—!!). Но это были не настоящие убийцы по страсти, а убийцы в состоянии аффекта, которые надеются благодаря своему раскаянию обрести Бога. В образе Моисея я представил совершенно классический случай. Верю, что поиск Бога является указанием на будущее. Именно это является характерным: поиск Бога! Все они были злыми людьми, эти убийцы, и Моисей тоже, однако постепенно изменили себя, так как постоянно искали Бога. Собственно, это и является кардинальным различием между [реакциями] (s—) и (s+), (e+) и (e—). Я поручил господину Штудеру сопоставить между собой экстремально сильные [факторные реакции] (s+) и (s—) и экстремально сильные [факторные реакции] (е+) и (е—), а это разные реакции. Злость и агрессия – не одно и то же.

К. Х. ван Рин: Нет, конечно же, нет…

Л. Сонди: И это очень важно. Я как раз пишу о том, что злость имеет два экстремальных свойства. Во-первых, акцентирование на таких аффектах, как ярость, ненависть, гнев и месть. Во-вторых, все злые люди имеют стремление к возмездию. Таким образом, возмездие уже само по себе и есть их будущее.

К. Х. ван Рин: Возмездие – это будущее. И месть – это тоже одна из форм расплаты?

Л. Сонди: Да.

К. Х. ван Рин: А достижение справедливости – это тоже расплата или возмездие?

Л. Сонди: Разумеется…

К. Х. ван Рин: И если человек верит в Бога, то это …

… это уже искупление. Поэтому я пишу, что, если отсутствует возмездие, то всегда возникает сомнение, действительно ли речь идет о злом человеке, а не о том, кто просто получает удовольствие от причинения зла, об агрессивном или деструктивном человеке (например, с деструктивным «Я»). Но сейчас мы знаем, почему будущее является столь важным. Именно потому, что будущая расплата – это непременное условие для злости.

Л. Сонди: Да… И месть, и правота получают здесь свое завершение.

К. Х. ван Рин: Поэтому я называю [факторную реакцию] (е+) не добротой, а справедливостью. Я пишу не о «добре» и «зле», а о справедливых и злых. Злой – не справедлив.

Л. Сонди: Совершенно верно… [Факторная реакция] (е+!) может означать, что человек жаждет справедливости. И он возмущен…

К. Х. ван Рин: Да, очень возмущен. Это весьма интересно… Вы привезли с собой удивительные вещи (смеется).

Л. Сонди: А вот тут возникает вопрос, не является ли это каким-нибудь эксгибиционизмом, спектаклем или чем-то подобным. Но у мы слишком мало знаем о [факторной реакции] (е—). Да, слишком мало…

К. Х. ван Рин: Вот над этим я должен еще как следует поразмыслить.

Л. Сонди: Да… Злости тут вообще нет, здесь есть только [векторная картина] (Р + +). Я всегда говорил, что эта картина (Р + +) означает, собственно, только накопление аффектов. Верно?

К. Х. ван Рин: Да, верно… И это всегда связано с чувством справедливости и с будущим, с тем, что можно перенести посредством собственного желания на внешний мир.

Л. Сонди: Ага, это всегда так?

К. Х. ван Рин: Да, всегда. Это также люди, которые постоянно стремятся к тому, чтобы все понимать и управлять своими аффектами.

Л. Сонди: Значит, это справедливые, но не добрые люди.

К. Х. ван Рин: Вот именно… Для психологии темпераментов наверняка будет небезынтересно, что Рюмке называл таких людей полупроницаемыми. Многое входит в их глаза и уши, но очень немногое выходит. Так и возникает накопление аффектов, которое может привести к психастенической реакции, например, к сензитивному бреду отношений, что при такой картине вполне реально.

Л. Сонди: Да, разумеется…

К. Х. ван Рин: Перенапряжение и сенситивный бред отношений.

Л. Сонди: (Листает) Хмм… типичный распад.

К. Х. ван Рин: Да, это мягкие, дружелюбные люди, но не сильные и не ловкие.

Л. Сонди: Могу я вам кое-что показать в связи с вопросом о распаде? Почему реакции распада так часто встречаются у больных людей? Мы обнаружили, что при диагональном расщеплении, то есть там, где нет сплавления и амбивалентности, диалектика является максимальной.