Печальные истории ушедшей эпохи. Не то выбрал. Не тем родился. Не туда пошел

– Не трясись. Найдешь себе другого кореша, еще лучше.

Зевая, они легли спать и быстро уснули.

Ярослав впервые чувствовал ярость. Ему хотелось вскочить и наброситься на людей, отнявших у него единственного друга.

Он стал мысленно желать им несчастий и смерти, ничуть не удивляясь, откуда у него столько недобрых мыслей.

Утром он проснулся от шума. Снаружи раздавались хлопки, похожие на выстрелы.

Гротова и Каплинского в складе уже не было, остальные стояли у выхода и выглядывали наружу.

Ярослав тоже выглянул во двор и увидел, что перед складом ходят милиционеры, а Каплинский стоит, опустив руки в наручниках и что-то объясняет капитану милиции.

– Этот Гротов мне не приятель, – сказал Каплинский. – Так, прибился в дороге. Когда-то вместе были далеко за горизонтом – сами понимаете, где. Можете его при задержании застрелить, мне все равно.

– Вы вместе ограбили магазин в Сибири, в городе на реке Ангаре, ранили сторожа. А сюда приехали спрятаться.

– Моя вина, гражданин капитан, в том, что я стоял на шухере. Нападал и грабил Гротов. Редкий гад. Неприятный тип. В зубах ковыряется, по ночам храпит. Прикончите его выстрелом в голову, с вас государство за это не спросит.

Вдруг все увидели Горотова – бегущего по бочкам, по самому верхнему ряду.

Он был сильно напуган и делал огромные, отчаянные прыжки.

– Мечется, как зверь, – сказал Каплинский. – Знает, что ему конец.

Гротова преследовали два лейтенанта милиции и оба стреляли вверх и кричали, чтобы он сдался.

Наконец один из лейтенантов выстрелил в беглеца.

Гротов закричал и подпрыгнул, а потом упал на бочки, покатился и свалился на землю.

Он был ранен и плакал от боли и бессилия.

– Господи, да почему же такое невезение! – вдруг закричал он. – Почему другим везет, а мне – нет, всю жизнь, с детства! Мучаюсь, как гад! Ничего у меня нет! Где же справедливость, Господи!

Все молча смотрели на человека, извивающегося на земле в приступе тоски и злобы, и никто не протягивал ему руки.

– Кто же так стреляет? – тихо спросил Каплинский. – Это, я считаю, безобразие.

Наконец Гротова подняли и увели.

Уходя, Каплинский ничего не сказал грузчикам, даже не взглянул на них. Ярослав подумал, что его безразличие так же ужасно, как коварство Гротова.

– Это не какие-нибудь плуты, а настоящие преступники, – сказал кто-то.

Ярослав чувствовал, как к нему возвращается прежнее уныние.

На следующий день санитар больницы указал ему на двоюродную сестру Миши Палкина. Она не была похожа на своего погибшего брата.

Санитар сказал Ярославу, что она сразу стала узнавать, умеренная ли цена на услуги на местном кладбище.

– Разве вы не увезете вашего брата домой? – спросил ее Ярослав.

– Он не любил ни свой дом, ни родной город, – ответила женщина. – Сбежал в шестнадцать лет. Забыл мать – ни разу не написал ей ни строчки. Разве это не жестоко? И все почему-то знали, что он рано уйдет из жизни. Так оно и вышло.

Больше она ничего не рассказала.

Утром Мишу Палкина похоронили. Его сестра на такси уехала на вокзал. Грузчики с рыбного завода получили от нее деньги на водку и остались довольны.

Когда они ушли, Ярослав остался у могилы один. Он нашел неподалеку лавку, сел на нее и подумал, что ему больше некуда идти. Его жизнь стала прежней. В ней опять ничего нет.

Он рассуждал о коротком, почти мимолетном времени, когда он был счастлив. Это время стоит самого большого умиления. Радостных слез, восторженного бормотания. Оно стоит всего на свете.

– У меня был товарищ, – произнес вслух Ярослав. – Даже у такого человека, как я, был хороший друг. Но совсем недолго! Великодушие судьбы так непродолжительно!

Он заметил, что произносит книжные слова, которые никогда не употребляют в низшем обществе. Не успел научиться ругательствам.

Ярослав отравился в город и пообедал в буфете жареной рыбой, которую любил Миша Палкин. Купил лимонаду «Дюшес».

После этого он вернулся на кладбище.

Пришла ночь, а Ярослав сидел на лавке и смотрел на могилу своего приятеля.

Безмолвие и уединение были ему привычны. Безмолвие и уединение ждут его впереди, и снова он будет спрашивать себя, в чем смысл жизни.

Ярослав лег и стал глядеть в звездное небо.

«Есть ли там, на небе, неудачные звезды? – думал он. – Звезды, которые родились не для чего, которым не нужно было родиться?»

На рассвете его разбудил сторож.

– Не стоит долго находиться среди могил, парень, – сказал он, – иначе можно привыкнуть. А это плохо. Кладбище должно вызывать трепет и уважение.

– Меня ждет ужасная пустота, – сказал Ярослав. – Я человек без блеска и красоты. Я ничто. Я омрачаю окружающий вид. Так стоит ли мне бояться, что я вдруг очерствею?

Сторожу было все равно.

Он пожал плечами и ушел.

– Я поеду на север, – произнес Ярослав над могилой Миши Палкина. – И всегда буду рассказывать о тебе. И ты будешь оживать в воспоминаниях.

Ярослав отправился на вокзал и купил билет на поезд.

Войдя в купе, он поздоровался со своими попутчиками, не надеясь, что ему ответят.

Ему не ответили.

Его стали лениво разглядывать, как пыльное чучело в витрине охотничьего магазина.

– Принесите мне, пожалуйста, чаю, – попросил Ярослав проводника.