– Вы… вы имеете в виду уточку? Честно признаться, я не обращал внимания…
– Да это тот странный мужик, – прозвучал раздражающий голос с соседней койки. – Он сегодня заходил и сунул эту херню ему в руку.
– А, ваш верный посетитель, должно быть… – Питтерсон попытался вспомнить его имя, но тут же сдался.
– Приведите его, – превозмогая боль и раздражение, скомандовал Рэй.
– Боюсь, это невозможно – приемные часы уже закончились и…
– Приведи его, сраный коновал!
– Сестра Улкинс, кажется, мистер Милт испытывает неудобство. Введите ему обезболивающее, – спокойно распорядился Питтерсон.
– Твою мать, док! Мне нужен телефон! Немедленно.
– Вам нужно отдыхать, мистер Милт, набираться сил и восстанавливаться.
Белое пятно подплыло к капельнице. Через несколько секунд по телу прошла теплая волна, боль уходила. На периферии сознания послышался шелест крыльев буревестников и чаек, парящих над водой в лучах закатного солнца. Наступил прибой, скрывший изуродованный труп корабля-призрака.
Грегори катил тележку по супермаркету спортивных товаров. Хирурги смогли пришить палец обратно, но без кончика ногтя – это обошлось ему в семь тысяч долларов. Оливии он сказал, что сильно прищемил палец дверью, но, по ее виду, она не сильно-то в это поверила. Изо дня в день ее настроение только портилось, что Грегори связывал с гормональными перепадами во время беременности. В тележке были расставлены грузы для тренажера, стальные тросы, подшипниковые шкивы.
– Ты прекрасно понимаешь, для чего мне это нужно, – ответил Грег. Рассматривающий гантели на стеллажах качок недоуменно на него потупился.
– Мне посрать, что ты считаешь. Я уже заказал сварщикам конструкцию, они как раз ее сейчас делают.
Грегори рассчитался на кассе кредиткой и повез грузить тележку в машину. Омович был слишком воодушевлен тем, что Грегори пишет картину специально для него. Но эти завышенные ожидания давили на художника, заставляя сомневаться в каждом шаге. Необъяснимая тревога ела его уже третий день.
Он доехал до Бруклина и остановил машину возле студии, отправившись на третий этаж. Открыв дверь, он увидел, что работа сварщиков была почти сделана: посреди студии располагалась монструозная металлическая конструкция из стальных труб до самого потолка, которую можно было двигать с помощью больших колесиков.
– Добрый день, босс, – сварщик говорил с тяжелым восточноевропейским акцентом. – Как вы видите, все почти готово.
– Да, Фил, я как раз привез грузы и тросы, они сейчас в багажнике – машина у входа. Не могли бы вы поднять их?
– Конечно, босс. Только…
– Что?
– Почему по студии ходит обезглавленная курица?
Рыжая безголовая курица вышагивала по кафельному полу, пытаясь клевать несуществующий корм куском отрубленной шеи.
– Это моя волонтерская работа, – не сразу нашелся Грегори. – Я ее… кормлю, поддерживаю в ней жизнь.
Сварщик на него с недоверием посмотрел.
– Зачем? Это же просто курица, – ответ ему не особо был нужен, он уже направился к двери.
Грегори нажал кнопку на брелоке сигнализации, открыв машину. Он достал из холодильника пипетку с водой и детское питание и, поймав курицу, начал кормить напрямую в пищевод.
– Зоофилия – это и так извращенная форма…
– Я совершил ошибку и пытаюсь ее исправить…
– Я ничем не наслаждаюсь…
– Чтобы она не умерла, Куки.
– Я уже все сказал, – отрезал Грег.
– Босс? – рабочий ошеломленно наблюдал за кормлением курицы.
– Да… Доделывай работу, я пока покатаюсь по делам и приеду через пару часов. Сколько она выдержит, – Грег указал на конструкцию.
– До 220 фунтов это точно, – заверил Фил.
Грегори кивнул и ушел из студии. Нужно еще было раздобыть гигантский холст.