Песец

Ен Пиран не ожидал от шитанн такой наглости. Вроде бы не раз уже кровососы получали по носу в противостоянии с его кораблями. Но нет, жизнь ничему не научила. Что ж, коли она не дорога этому зарвавшемуся безумцу… На что он вообще рассчитывает? Он один, а эсминцев пять. Адмирал не сомневался, что его эскадра легко отгонит и подобьет этого нахала. Толковых капитанов в Раю не осталось, он об этом в свое время позаботился, банально их перебив. Подчиненные Ена Пирана панически боялись невесть как уцелевшей «Райской молнии» – или не уцелевшей, а превратившейся в призрак, что лишь усиливало страх. Но это не «Молния». «Молнию» он хорошо запомнил, чтоб ей провалиться в толстый слой поноса.

– Вызовите этого грешного урода, – брезгливо приказал Ен Пиран.

– Связь есть, – доложили ему. – Только плохая.

Он схватил микрофон:

– Эй ты, кровохлёб заблудившийся! Проваливай в канализацию, пока у меня есть дела поважнее, чем с тобой разбираться! Будешь выпендриваться – я твои кишки на вал генератора намотаю! Слышишь меня, шитанн?

Видеосвязь установилась с запозданием. Экран рябил, сигнал был неустойчивым. Но сквозь помехи адмиралу с присными предстал… нет, предстала…

– Я не шитанн, – улыбнулась блондинка с причудливой прической. Не мило улыбнулась, как подобает женщине, а прямо-таки издевательски.

И выстрелила. Чуть-чуть не попала.

– Дерьмо и моча! – зарычал адмирал.

Кетреййи за пультом! Вот почему линкор ведет себя вопреки здравому смыслу. И как с этой дурой говорить? Впрочем – подумалось ему – чего с ней вообще разговаривать? С тупой блондинкой, неизвестно как пролезшей к управлению, он мигом справится.

– Задирай юбки, идиотка, – нехорошо ухмыльнулся он.

– Побереги яйца, кретин, – не менее мерзко ухмыльнулась она в ответ.

Зигленку было не по себе. Так разговаривать с противником – верный способ, попав в плен, угодить в ад. У гъдеанина еще были основания глядеть свысока при его превосходстве в силе, но не у «Райского сияния».

– Хирра Василиса, вы не на крейсере, – напомнил он на тот случай, если она забыла.

Она покосилась на него, не отрывая одного глаза от пульта, по которому бегали ее пальцы.

– Неважно, какой у тебя корабль, Зиг. Важно, что у тебя здесь, – она на краткий миг коснулась своей груди и снова вернула руку на пульт.

«Сияние» сделало головокружительный вираж, уклоняясь от попаданий.

Она не намерена сдаваться, понял Зигленк. Ни при каких обстоятельствах. Либо победить, либо нанести врагу максимальный урон высшей ценой. Не рассуждая, не жалея. Это пугало и одновременно захватывало, побуждая поддержать ставку и испытать прежде непознанное переживание, захлебнувшись адреналином в предстоящей игре со смертью.

– Понеслась по трубам масса, – процедила Василиса.

Орудия «Сияния» забили по вражеским кораблям. Пока – безрезультатно.

Покинутый дворец лежал в руинах. Крейсеры утюжили небо, расстреливая с низкой орбиты замеченные вооруженные формирования, заводы, энергетические станции. Внизу полыхали пожары, клубы черного дыма рвались ввысь. Метались туда-сюда обезумевшие от ужаса люди, пытаясь куда-нибудь бежать. Пробки из электрокарет выстроились из городов и в города, наглядно демонстрируя отсутствие всякого смысла и системы в повальном бегстве. Но все это было сущим весельем в сравнении с тем, что творилось в полярных широтах, где небо держали мересанцы. Линкоры не мелочились, лупя ракетами прямо по городам, без разбора.

– Алекс, твои чересчур увлеклись, – сделал замечание Йозеф. – Успокой их.

– Ребят можно понять, – возразил т’Лехин. Ему не хотелось сдерживать капитанов. Гъдеане полностью заслужили все, что сейчас с ними происходит, и в дюжину раз больше.

– Пусть не ждут от меня понимания, – отрезал Гржельчик. – Я им не психотерапевт, я командующий. И я желаю высадить десант на пригодную к жизни планету, где можно ходить без респиратора и костюма полной радиационной защиты! Ясно?

– А они что с нашей планетой сделали? – т’Лехин заартачился. Он жаждал полноценной мести и действия подчиненных одобрял.

– Мне насрать! – рявкнул Йозеф. – Либо твои капитаны сию минуту прекращают ядерную бомбардировку, либо я их расстреляю – а тех, кто останется жив, сожгу как предавшихся дьяволу!

Т’Лехин сглотнул.

– Ну и скотина же ты, Йозеф, – и добавил в сердцах: – Хуже Шварца.