Зеленые горы не знают злословья,Бурливые реки притворства не знают.Хозяина нет у прохладного ветра,Луной золотою нельзя торговать.И с ними, забыв о богатстве и славе,Свой век проживу я и мирно состарюсь.
Сын Хым (1586–1628)
* * *
Деревню нашу снегом занесло.Заметены дороги и тропинки.Мне не придется отворять калитку —Никто в нее не постучит сегодня.Вдвоем с единственной своей подругойЛуною — эту ночь я проведу.
* * *
В ночь накануне Дня Холодной пищи[14]Дождь прошумел — и вся земля в цвету.У ивы нет души, но знают ивы,Что время расцвести уже настало…Земля в цвету. А господин ушел,Ушел мой господин — и не вернется!
Неизвестный автор
* * *
Тень промелькнула у моих дверей —Я выбежала милому навстречу.Но оказалось — это облакаПрошли по небу и задели месяц.Все было тихо… И никто не виделМоей растерянности в ту минуту!
Неизвестный автор
* * *
Она за десять тысяч ли отсюда[15] —Горит в тоске по ней душа моя, —Но с наступленьем ночи в сновиденьеОна ко мне приходит — и украдкойСадится к изголовью моему,И ждет, пока не посветлеет небо.
Хон Сом (XVI–XVII вв.)
* * *
Не то обидно, что яшмуМогли принять за булыжник.Обидно, что умные люди,Все хорошо понимая,Все-таки утверждают,Что яшма — это булыжник.
Неизвестный автор
* * *
Ты почему не старишься, душа?Я стар давно, а ты все молодая.Ты и теперь, как в прежние года,На девушек заглядываться любишь.Смотри, об этом скоро все узнают —И люди нас с тобою засмеют!
Трудиться стану я и день и ночьИ цепь составлю в десять тысяч звеньев,В заоблачную высь ее заброшуИ солнце захвачу и задержу —Чтоб время медленнее проходило,Чтоб медленней старели мать с отцом!