Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2

C этими словами мадам ушла. Пришла горничная, принесла кусок мыла и полотенце. Д.Э. Саммерс, почти смирившийся с мыслью в этот раз заработать денег, как все порядочные люди, выглянул за дверь.

Лестница в конце коридора вела вниз, в учебную часть. Растерзав в себе желание спуститься по этой лестнице и дать деру, искатель приключений направился в умывальную.

Умывальная оказалась просто прелесть: составленные в линию, вплотную друг к другу, четыре жестяных корыта (высотой чуть выше колена), над которыми к кафельной стене крепился душ: чугунная труба с дырками над каждым. Кранов у экономичного устройства не было.

Но и это оказалось не все. Отмывшийся от дорожной пыли, переодетый в форменный костюм, новоявленный учитель гимнастики вернулся в свою комнату, где как раз постелили на кровать белье, и вдруг, на собственной полураспахнутой двери, заметил табличку:

– О черт! – простонал Д.Э. Саммерс. – Ну и оторва же вы, мадам Гландау!

Ни одна из книг, любезно выданных мадам Гландау, не читалась.[1] Зато там было много картинок, премило украшенных чернилами то ли предшественниками Д.Э., то ли ученичками этого богоугодного заведения. Помимо мальчиков на картинках присутствовали и девочки. В тоже очень милых гимнастических костюмах.

Джейк как раз дорисовывал некоторые анатомические подробности гимнасток, когда в дверь постучали.

– Вы – новый учитель гимнастики?

Высокий мужчина атлетического сложения, с взлохмаченной, как у мальчишки, седой шевелюрой и веселым лицом, небрежно оперся о косяк. В распахнутом вороте его теннисной рубахи болтался на цепочке золотой медальон в форме скарабея.

– Может, партию в бадминтон? – не дожидаясь ответа, поинтересовался гость и подбросил в руке волан. – Пока у вас не началось.

Д.Э. вышел во двор и прищурился на солнце.

– Вон за теми деревьями, – господин Гландау указал ракеткой, – мы с вами сможем спокойно поиграть.

– Ветер, – небрежно заметил Джейк, успешно пропустив четвертую подачу.

– Отсутствие практики, – господин Гландау звонко отбил волан. – Моментально теряешь форму.

– И не говорите!

– Вот почему я...

На сей раз Д.Э. успел, волан свистнул высоко над головой противника и улетел в кусты. У вас может найтись гораздо более, чем одно спорное «местечко из Блаженного Августина», и дуэль, последующая за спором, тоже может разгореться не только на словах. Д.Э.С.

– ...не пропускаю ни одного дня! – сообщил господин Гландау, вернувшись. – Ну, да дело наживное. Мне все равно больше не с кем. Преподаватель физики и оптики, Cаттон, слишком дряхл. Демарест, преподаватель ботаники снисходит только до садовника. А мисс Маннерс, преподавательница грамматики – и вовсе несусветно скучное создание. Невыносимое, я бы сказал, создание. Вы не кальвинист[2], случайно? Все-таки Швейцария... Что, баптист? О, ну тогда, смотрите, не попадитесь ей на глаза – заест до смерти. Sola scriptura, n’est ce pas?

– Qui, monsieur, – отозвался искатель приключений.

В эту минуту он проклял свою поспешность, с которой выдумал легенду. Надо же было ляпнуть про Швейцарию, когда у мадам был такой прекрасный канадский акцент! Авантажнее, конечно, но обходи теперь этот французский, как собачье дерьмо на травке!

– Спасибо, что предупредили, – рассмеялся он. – А как же ваша жена? С ней вы не играете?

– О, моя жена слишком занята, – господин Гландау ловко отбил волан. – Все директорствует! Да у меня и самого времени не особенно много. Выкраиваю каждую минуту. Слушайте, как вы относитесь к фотографии?

– Э-э-э... ну-у-у... – глубокомысленно промычал Д.Э. – Был у меня один знакомый фотограф.

Господин Гландау поднял волан, который Д.Э. ловко вбил ракетой в землю перед его носом и засмеялся.

– Да, сейчас все, кому хоть раз доводилось держать в руках аппарат, называют себя фотографами! Приходите вечером, посмотрите кое-какие действительно достойные работы!

– Посмотрю, – Д.Э. как следует размахнулся и долго следил за воланом.

 – А чем, простите, увлекаетесь вы? – поинтересовался господин Гландау.

– Ну, – волан звонко проделал обратный путь – наконец-то стало получаться! – собственно, чтением.

– Что, только чтением? – противник не остался в долгу. – Apport!

Д.Э. покраснел и промазал опять.

Сам ты «апорт! Пудель хозяйский!

– Ну, в общем, да, – скромно ответил он вслух и нагнулся поднять волан.

– Bon[3], – господин Гландау был настроен дружелюбно, кажется, ко всем на свете. – Что же вы читаете?

Волан уже вел себя почти прилично.

«Et vous?»[4], может быть? – набрался храбрости Д.Э.

– Но-но-но, не сядьте в лужу! – тут же осадил его Фокс. – Слово за слово, и через час вас выгонят отсюда как самозванца. Согласитесь, совершенно резонно для того, кто учился в Женевской гимнасии и не знает при этом французского! Эх вы, двоечник!

– Жюль Верн, например, – подумав, ответил Джейк.