Читаем Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты полностью

Меньшевизм — это тактика полубуржуазных элементов пролетариата <…> Статистика показала, что большинство меньшевистской фракции составляют евреи (не считая, конечно, бундовцев), далее идут грузины [своих земляков, тяготеющих к меньшевизму, Сталин в этот период сильно недолюбливает и, видимо, пользуется полной взаимностью], потом русские. Зато громадное большинство большевистской фракции составляют русские, далее идут евреи (не считая, конечно, поляков и латышей), затем грузины и т. д. По этому поводу кто-то из большевиков заметил шутя (кажется, тов. Алексинский), что меньшевики — еврейская фракция, большевики — истинно русская, стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром[216].

У Сталина — двойное алиби: во-первых, это сказал не он, а «кажется, тов. Алексинский», а во-вторых, сказал шутя. Применительно к Бунду еще удобнее будет сослаться на еврейку Розу Люксембург, которая отпускала откровенно антисемитские остроты:

Бунд, фактически всегда поддерживавший громадным большинством своих делегатов меньшевиков, формально вел в высшей степени двусмысленную политику, вызывавшую улыбку, с одной стороны, раздражение — с другой. Тов. Роза Люксембург художественно-метко охарактеризовала эту политику Бунда, сказав <…> что это политика торгашей, вечно высматривающих и вечно ожидающих с надеждой: авось завтра сахар подешевеет.

Библейские и евангельские ассоциации были настолько прочно усвоены в ленинской среде, что на них строилось главное стихотворное произведение большевизма за 1918 год — напечатанная в «Правде» поэма официального партийного поэта Демьяна Бедного «Земля обетованная». В этой «библии наизнанку» меньшевики изображались в виде иудейских маловеров и робких идолопоклонников, противившихся Моисею (так же как, согласно церковной традиции, они позднее противились евангельскому учению). Поэма повествует «о том, как Моисей с Аароном [т. е. Ленин и Троцкий] боролись с фараоном, как они по-большевистски дело ладили и как меньшевики им гадили»:

Меньшевистская шпанка,Мразь рабочих верхов малодушная,
Фараонопослушная,Вопила в смертельной тревоге,Что «движенье на ложной дороге»,Что бушует «стихия», «темные массы»,Что надобно строить — «страховые кассы»………………………………………Моисея кляли трехэтажно:
— Безответственный авантюрист!— Проходимец!— Прохвост!— Анархист!— Он погубит нас этим разбойным «Исходом»!……………………………………….
«И идоша вси людие пити и ясти,И воссташа играти», приносить без концаЖертвы в честь золотого тельца.

Малодушие и неверие помешали этому народу заблаговременно вступить в Землю обетованную. Изложение завершается моралью:

Вымер род малодушный………………………………………..Намотайте себе это, братцы, на ус!
Берегите Советскую власть — вашу Скинию,Большевистскую твердо ведите все линию…Если дрогнете вы, как евреи когда-то,Слабость духа в беде обнаруживши ту же,Ваш конец будет много похуже!

Естественно, что «библия наизнанку» отнюдь не свободна и от антисемитских юмористических клише. Ср. меньшевистские жалобы:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»
По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Книга Н. Долининой «По страницам "Войны и мира"» продолжает ряд работ того же автора «Прочитаем "Онегина" вместе», «Печорин и наше время», «Предисловие к Достоевскому», написанных в манере размышления вместе с читателем. Эпопея Толстого и сегодня для нас книга не только об исторических событиях прошлого. Роман великого писателя остро современен, с его страниц встают проблемы мужества, честности, патриотизма, любви, верности – вопросы, которые каждый решает для себя точно так же, как и двести лет назад. Об этих нравственных проблемах, о том, как мы разрешаем их сегодня, идёт речь в книге «По страницам "Войны и мира"».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Наталья Григорьевна Долинина

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Михаил Кузмин
Михаил Кузмин

Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) — поэт Серебряного века, прозаик, переводчик, композитор. До сих пор о его жизни и творчестве существует множество легенд, и самая главная из них — мнение о нем как приверженце «прекрасной ясности», проповеднике «привольной легкости бездумного житья», авторе фривольных стилизованных стихов и повестей. Но при внимательном прочтении эта легкость оборачивается глубоким трагизмом, мучительные переживания завершаются фарсом, низкий и даже «грязный» быт определяет судьбу — и понять, как это происходит, необыкновенно трудно. Как практически все русские интеллигенты, Кузмин приветствовал революцию, но в дальнейшем нежелание и неумение приспосабливаться привело его почти к полной изоляции в литературной жизни конца двадцатых и всех тридцатых годов XX века, но он не допускал даже мысли об эмиграции. О жизни, творчестве, трагической судьбе поэта рассказывают авторы, с научной скрупулезностью исследуя его творческое наследие, значительность которого бесспорна, и с большим человеческим тактом повествуя о частной жизни сложного, противоречивого человека.знак информационной продукции 16+

Джон Э. Малмстад , Николай Алексеевич Богомолов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное