Письма, 1926-1969

У меня есть еще одна просьба: ознакомьтесь с приложенным письмом от доктора Кнауса⁶ и, по возможности, пришлите обратно мне. Если Вам подвернется что-то для него, прошу сообщить. Вряд ли Вы сможете за него поручиться, поскольку не знакомы лично. На мой взгляд, стоит ему помочь, если будет возможность. Он с отличием защитил диссертацию под моим руководством в Базеле⁷, немец простого происхождения. Если я правильно помню, однажды я рассказывал Вам, что в Германии он не имел большого успеха у Гадамера⁸ (защита докторской) и в научно-исследовательских кругах (вероятно, потому что он – мой «ученик», но совершенно независим).

Мы с Гертрудой желаем Вам больших успехов, а себе – вероятно, новой встречи.

Сердечно

Ваш Карл Ясперс

1. Предположительно, речь идет о работе: Grabar A. La Peinture Byzantine. Geneve, 1953.

2. Лотте Вальц.

3. Речь идет об эпиграфе к книге Х. А. о тоталитаризме, см. п. 103, прим. 2.

4. Между письмами 177 и 180 от Я. Ханне Арендт в архиве сохранилось лишь одно письмо от Арендт. Упомянутая в 180 письме «передача фрагментов и их истолкование» относится к несохранившемуся в архиве письму.

5. Не установлено.

6. Герхард Кнаус (1928–2020) – немецкий философ.

7. Кнаус защитил дипломную работу на тему «Объект и объемлющее» (Базель, 1954).

8. Ханс-Георг Гадамер (1900–2002) – близкий Хайдеггеру философ, ранее лично знакомый и с Я.

181. Генрих Блюхер Карлу ЯсперсуНью-Йорк, 14 февраля 1956

Дорогой Господин Ясперс,

Прошу извинить, что с таким опозданием отвечаю на Ваше письмо, в котором Вы так живо описали время, проведенное с Ханной, что у меня возникло ощущение, будто и я присутствовал там лично, и усугубило мое желание по-настоящему, лично побывать на одной из последующих встреч. Мой отпуск прошел не совсем так, как я ожидал, затянувшееся лечение зубов и административные хлопоты, которые на меня взвалили, отвлекли от письма. А затем я предался чтению Вашего «Шеллинга».

Искренне благодарю Вас за книгу и прекрасное издание писем Гете¹. Как чудесно заглянуть в его письма, в то же время оглядываясь на Канта, которого Вы в столь ясном свете изображаете в «Шеллинге». Труды Эриха Франка²

тоже очень мне помогли, потому что могут пригодиться и в работе с нашими студентами.

Альбом с восхитительными репродукциями буддистских фресок из пещер Аянта³ отправлен Вам, чтобы порадовать в день Вашего рождения. Китайско-буддистские рельефы эпохи Вэй – поистине единственное, что можно сравнить с фризом Парфенона, эти же фрески индийского буддизма можно с полной уверенностью сравнить с фресками Микеланджело. Явленная в их красоте истина и история должны стать символом моих пожеланий. Как и символом благодарности за «Шеллинга».

Когда читаешь ее, дышится легче и свободнее. Некоторые явления предстают в небывалой ясности и точности, становятся острее и определеннее разнообразные линии, объединяющие все обстоятельства и предлагающие однозначную позицию.

Метод исследования и изложения словно рожден самим предметом через понимание его внутренней структуры, и крутые повороты стремительного хода мысли Шеллинга предстают столь живыми, что Ваша выдающаяся книга становится настоящим введением к пониманию Шеллинга. Этот точный срез извечно обновляющихся идей Шеллинга потрясающим образом выводит на первый план единую идею, объединяющую его бесконечно раздробленную мысль. И в конце концов – и это неоспоримая ценность Вашего метода изложения – книга о Шеллинге становится живым введением к образу мысли Ясперса.

То же я мог сказать и о Вашем «Ницше», но в этот раз Вы добились этого с еще большей точностью и ясностью. Хотя бы поэтому я мечтаю о выходе обеих книг на английском – ради наших студентов. Но еще важнее воспитательные мотивы. Ваши слова о том, что Вы рассуждаете о Шеллинге с юных лет⁴, явлены в книге с такой наглядностью, что могут указать истинный путь к философскому размышлению о великих умерших мыслителях, словно они до сих пор живы. Я всегда старался передать эту мысль своим лучшим студентам, и теперь Ваша книга сможет мне в этом помочь.

Историческое, как Вы его называете, или политическое, как сказал бы я, значение работы состоит в том, что Вы обнаружили рычаг, способный перевернуть скалы над могилой Канта. При этом Вы систематически противопоставляете решающие идеи Шеллинга, Фихте и Гегеля идеям Канта, в результате чего возникает линия, отделяющая и освобождающая Канта от «последователей», и в результате он снова предстает в верном свете. Немецкий идеализм стал неотъемлемой частью амальгамы почти всех современных массовых идеологий, поэтому освобождение Канта – важнейший шаг к упразднению этой лживой картины мира.