Платформа

Итан Дрейм уселся в луже крови – своей и своей любовницы – и неожиданно посмотрел на меня. Я ничего не мог ему сказать. Не знаю, понимал ли он, что Пеллонхорк обманул меня точно так же, как обманул всех остальных.

Закончив с Лигатом, Пеллонхорк подтащил отца к стене, у которой лежал труп Мадлен, и привязал его здоровое запястье к ее запястью. Он не просил меня помочь. Работая, он казался полностью отсутствующим, а Дрейм не сопротивлялся и не пытался снова заговорить с ним.

Наконец Пеллонхорк потянулся, раскинув руки, и распахнул рот в широком зевке. Он взглянул на меня и сказал:

– Пойдем, Алеф. Время – наш враг.

Лигат начинал шевелиться, катаясь и дергаясь, точно личинка. Он поднял голову, сначала неуверенно, а потом со внезапной настороженностью, обнаружил высокую привязь и тщетно попытался встать. Я видел, как до него дошло, что он никогда не сможет этого сделать с так высоко задранными ногами. Я видел, как Лигата поразила безвыходность его положения.

Я перевел взгляд на Пеллонхорка. Он был спокоен и непроницаем. Что он такое? Что создало подобного человека?

Пеллонхорк недолго понаблюдал за Лигатом.

– Пойдем, – сказал он. – Не стой там просто так, Алеф. Я не могу со всем справиться сам. Лигат, мы постараемся не задерживаться. Не истекай кровью слишком быстро, папа, хорошо? Помощь может успеть вовремя. Всегда ведь есть надежда, правда?

Я взял себя в руки и последовал за ним, пытаясь мыслить ясно. До двери было пятнадцать шагов, но числа не помогали. Я не мог избавиться от мыслей, копившихся у меня в голове, от запоздалого понимания, что именно я увидел в той спальне.

Лигат и Пеллонхорк собрали рабочих вместе, заставили их лечь по койкам и укрыться одеялами с головой. Сказали им лежать спокойно, молчать и ждать, и тогда все будет хорошо. Только вместо того, чтобы запереть их и уйти, Лигат и Пеллонхорк тихо прошли от койки к койке, стягивая одеяла и перерезая им глотки, одному за другим, пока все они не умерли и не затихли. Все, кроме одного. И смерти эти были излишними. Я спрашивал себя: кому принадлежала эта идея, Лигату или Пеллонхорку? Но, разумеется, ответ я уже знал, пусть даже Пеллонхорк и сказал бы, что сделал это, доказывая свою верность Лигату.

Мы вышли через внешний шлюз, надев маски. Его циклолет оказался спрятан среди транспорта для рабочих. Мыслями я все еще был в спальне. Числа не могли увести меня от размышлений.

– Я поведу, – сказал мне Пеллонхорк. Мы взмыли в небо, головокружительно быстро. – Теперь мне нужно, чтобы ты пошел в бар и оставался там два часа. Выпей каффэ, постарайся не заснуть. Прибывает часть моих людей, и мне нужно сосредоточиться. Потом отправляйся на Этаж и успокой своих. Они сейчас заперты. Так для них безопаснее. Все равно возникнут трудности, я уверен.

Этот тон был мне незнаком. В Пеллонхорке всегда присутствовало напряжение. Он никогда не расслаблялся. Пока мы были в шлюзе, он владел собой, но был возбужден. А теперь был спокоен полностью. На мгновение я подумал, что его сделали куклой и со мной говорит кто-то другой, но в душе я знал, что это тот Пеллонхорк, каким он всегда готовился стать. Внизу проносилась земля.

– Скажешь им, что отец улетел и не вернется. – Он помолчал. – Нет. Скажи, что он может не вернуться. Пусть привыкают постепенно.

– Твой отец… – начал я.

– Ты справишься, Алеф. Он нам больше не нужен. Его время вышло. Это наше время. Оно долго не наступало, но его стоило ждать.

Мы подлетали к щиту. Я спросил:

– А что с организацией Лигата?

– Проведем слияние. У меня все есть – планы и данные. Я перешлю их тебе на Этаж. Лигат помог мне их подготовить. Конечно, он ожидал немножко другого повода для объединения, но основание надежное. – Он отвернулся от консоли и улыбнулся мне. – Я в тебе полностью уверен, Алеф. Я всегда был в тебе уверен. Ты же знаешь.

Все вокруг нас было размазанным. Циклолет тряхнуло, и рука Пеллонхорка подпрыгнула на рычаге. Мы проскрежетали сквозь щит и провалились в очищенный воздух города. Пеллонхорк опускался по пологой кривой, снижая скорость до тех пор, пока мы не стали просто двумя анонимами в гражданском циклолете, ни в какое особенное место не направляющимися. Он передал управление пьютерии, откинулся в кресле и помассировал шею.

– Хороший день, – вздохнул он, а потом бодро добавил: – Отличный дом, Алеф. Твой прораб был так добр, что провел для нас экскурсию. Когда его достроят?

Двадцать семь. Рейзер

В ночь перед тем, как отправиться с Бейлом летать в Потоке, Рейзер не могла заснуть, поэтому она работала. Ее всегда успокаивало ведение заметок от руки. Так было надежнее, но к тому же что-то особенное виделось ей в том, как ручка бежит по бумаге, а одни и те же слова всегда выглядят немного по-разному. На монитории слова становились всего лишь информацией.