Племянница лунатика. Дело о фальшивом глазе. Дело о подмененном лице. Дело о наживе

— А зачем вы тогда поставили новый замок? Не отпирайтесь и скажите правду. Вы боялись, что у дяди есть ключ от старого замка?

— Нет-нет… Это не так… Это потому… — Она заплакала.

Но Мейсон был настойчив.

— Если вам так хочется поплакать, я не стану мешать вам, но затем я желал бы все же услышать правду.

— Но к чему вам знать, зачем я сменила замок?

— А к тому, что этот вопрос заинтересует прокурора. И если вы расплачетесь, как сейчас, то суд сразу же решит, что ваш дядя — убийца.

— Но дело вовсе не в этом. С месяц тому назад мы с Джерри поженились…

— Господи милосердный, спасибо тебе за благую весть!

— Чему вы обрадовались? Ведь мой брак не имеет никакого отношения к убийству…

— Но зачем вы скрывали это?

— Чтобы дядя не опасался, что я брошу его. Он просил подождать, пока он не женится второй раз, я же была влюблена в Джерри, как кошка! Он словно шейх: все женщины так и бегают за ним в Голливуде. Он ведь человек непостоянный, и я хотела завладеть им.

— Дорогая моя, все это не особенно интересно для меня. Главное, что вы не'боялись дяди. А у Джерри есть ключ?

— Конечно, он же мой муж.

— Вы никого не посвящали в эту тайну?

— Никого.

— Вот и отлично! А теперь берите нож и действуйте. К^гда прокурор спросит вас о замке, то сделайте вид, будто нервничаете слегка, можете даже всплакнуть, и лишь потом откройте свою тайну.

Выходя вместе, с Эдной, Мейсон кивнул головой Делле:

— Ну а теперь я отправляюсь в тюрьму!

Глава 17

Утром, свежевыбритый, в элегантном сером костюме с иголочки, Перри Мейсон нажал кнопку звонка в доме Питера Кента. Дверь тотчас распахнулась, и перед ним возник сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств. Мейсон изобразил на своем лице растерянность:

— Рано же вы начинаете работу, сержант!

— Да, я начинаю рано… А что вам здесь понадобилось?

— Хочу задать пару вопросов свидетелям.

— Они уже дали свои показания, и не навязывайте им других.

— Я и не собираюсь никому ничего навязывать, а хочу лишь поговорить немного.

— Заходите, коли так, но я буду присутствовать при этом.

Тут вышла Эдна.

— Добрый день, мистер Мейсон! — поздоровалась она с Перри. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

Но сержант перебил ее:

— Она тоже — свидетель обвинения!

— Ну и что же? Или теперь она неприкасаемая? Ее долг — говорить правду. Я тоже многих приглашу в качестве свидетелей. Но сейчас я хотел поговорить с нею, причем наедине.

— Вы не должны диктовать, как ей давать показания.

— А вы не должны диктовать мне, что и как обязан я делать.

Мейсон взял девушку под руку и повел прочь.

Сержант направился к телефону.

— Куда он сейчас будет звонить? — спросила Эдна испуганно.

— Прокурору. Он давно тут?

— С половины восьмого. Вскоре после того, как я позвонила ему. Но нам нельзя показывать, что мы с вами в дружеских отношениях.

— И не будем. Положили нож? И заперли?

— Да…

— Никто не видел, как вы запирали ящик?

— Никто.

— А потом вы не открывали его?

— Зачем? Вы же только велели запереть…

— Официант не просил вас открыть ящик?

— Нет. Я закрыла его в одиннадцать, когда он спал.

— Голкомб уже закончил разговор. Позовите его и скажите, что, во избежание неприятностей, будете разговаривать со мной только в его присутствии. Но сделайте это поубедительней. Сможете?

— Постараюсь.

Сержант отошел от телефона взбешенный. Эдна крикнула ему громко:

— Сержант, на минутку! Если вы считаете, что мне не следует говорить с мистером Мейсоном один на один, то можете присутствовать при нашей беседе!

— Он не имеет права! — возразил Мейсон с наигранным гневом. — Если вы любите своего дядю, то слушайте, что я вам говорю.

— Поскольку мисс Хаммер сама желает, чтобы я присутствовал при разговоре, то никто не сможет помешать мне сделать это. А вы, мисс Хаммер, не обращайте внимания на его угрозы.

Сержант, довольный, подошел к девушке. Эдна заметила кисло Мейсону:

— Думаю, так будет лучше, мистер Мейсон. Говорите при сержанте Голкомбе… Вы ведь не имеете права скрывать что бы то ни было от него, не так ли?

Глаза девушки смотрели на Мейсона столь простодушно, что Голкомб захохотал от удовольствия.

— В таком случае попрошу вас рассказать немного о том ящике, где вы хранили нож, — произнес раздраженно Мейсон.

— Пожалуйста, задавайте вопросы.

— Где вы хранили ключи от ящика?

— Вот здесь, на резинке, на запястье.

— Почему же не в сумочке или где-либо еще?

— Боялась, что позабуду, где он, и тогда не смогу открыть вовремя ящик. Ох, да я до сих пор так и не открывала его! Когда принимала перед сном душ, то сняла ключ с запястья до утра!

— Вы слышали, Мейсон? Никто не мог открыть ящик без нее, раз не было второго ключа, — заметил сержант.

— Я хотел бы увидеть этот ключ.

Эдна открыла сумочку и вынула его.

— Ящик сейчас не закрыт?

— Почему? Я же закрыла его вчера вечером.

— Мы можем осмотреть замок?

— Да, если вас это успокоит, — сказала Эдна.

— Напрасно теряете время, замок уже осмотрел эксперт и не обнаружил никаких царапин или иных следов ни на ящике, ни на нем.

— И все же я хотел бы сам взглянуть на него, — не отступал Мейсон.

Когда они подошли к шкафу, Мейсон тщательно осмотрел замок и верх буфета.