По приказу ставки

Наша дивизия еле успевала перебазироваться на запад вслед за стремительным наступлением советских войск. Летая на боевые задания, мы видели, как полыхала земля под ногами фашистов. Ежедневно к нам на аэродромы приходили волнующие вести: наши войска, взламывая оборону противника, форсируют реки и каналы, занимают все новые и новые промышленные районы и города.

10 апреля 1945 года радио принесло радостное известие: советские войска штурмом овладели городом и крепостью Кенигсберг! В информации говорилось: «Остатки кенигсбергского гарнизона во главе с комендантом крепости генералом Лашем и его штабом 9 апреля 1945 года прекратили сопротивление и сложили оружие. Пал Кенигсберг — очаг пруссачества, острие, направленное в сердце славянства, столица прусского духа, идеологии подлых захватов...»

Соединение базировалось тогда на аэродромах Польши. Отсюда, нанося удары по окруженной фашистской группировке в Восточной Пруссии, мы совершили сотни боевых вылетов. Многие из них производились в светлое время суток. Вот и сегодня с утра шла интенсивная подготовка самолетов к очередному вылету на Кенигсберг, но вдруг был объявлен отбой. Летчики и технический состав собрались у командного пункта. Вскоре сюда пришли начальник штаба полка майор Погорецкий и заместитель командира по политчасти майор Малышев. Оба были в превосходном настроении.

— Вижу, ждете добрых вестей? — приветствуя собравшихся, улыбнулся Виктор Григорьевич Погорецкий.

— Теперь все вести добрые, — в тон начальнику штаба ответил Михаил Юмашев.

— Да, Кенигсберг пал! — ответил майор и добавил:

— И снова русские солдаты дали по зубам псам-рыцарям!

Я стоял недалеко от Погорецкого и видел, как радостно засияли лица воинов. Послышались восторженные возгласы: «Пришел конец пруссачеству!», «Наши снова проучили тевтонских рыцарей!». А воздушный стрелок Альфред Ашкинезер старался запечатлеть на пленку фотоаппарата, как он говорил, «яркие сценки полковой жизни». Этот мужественный и храбрый воин совершил более 250 боевых вылетов. Четыре раза прыгал с горящего бомбардировщика и невредимым возвращался в свою часть.

Но вот гомон стих, и Погорецкий взволнованно продолжал:

— Битва за Кенигсберг — это завершение битвы за Восточную Пруссию. Она давно была превращена Германией в главнейший стратегический плацдарм для нападения на нашу страну и Польшу. С этого плацдарма было совершено нападение на Россию в четырнадцатом году. Отсюда кайзеровские войска пытались нанести удар по Петрограду в восемнадцатом. Здесь сосредоточивались фашистские полчища и в сорок первом. В падении Восточной Пруссии мы видим торжество нашей военной науки. Лишь в начале января наши войска начали операцию, а уже двадцать шестого числа комбинированными ударами они отрезали всю восточно-прусскую группировку немцев от центральных районов Германии. Пятнадцатого марта группировка была расчленена, а затем уничтожена в гигантских мешках. Три дня назад наши соединения начали штурм Кенигсберга, а вчера вечером он уже пал...

Погорецкий закончил, и тут же послышался чей-то простуженный голос:

— Можно вопрос?

Это был техник Борис Котовский. Он встал и неторопливым говорком попросил:

— Я и мои товарищи не знают, что это за город-крепость, какова его история. Нельзя ли сейчас, так сказать, для полноты картины рассказать нам об этом?

Погорецкий снова улыбнулся и, повернувшись к майору Малышеву, кивнул ему, как бы говоря: «Отвечай, замполит, это по твоей части». Малышев вышел вперед и неторопливо начал:

— Кенигсберг — это прежде всего форпост немцев на востоке. История свидетельствует, что псы-рыцари, поработив литовские племена, в тысяча двести пятьдесят пятом году построили крепость. Они стремились превратить ее в центр своего владычества на Балтике... Восточная Пруссия имела важное экономическое, политическое и стратегическое значение для немецкого верховного командования. Здесь в глубоких подземных убежищах под Ростенбургом вплоть до сорок четвертого года располагалась ставка Гитлера. Вот почему гитлеровское командование придавало особое значение городу-крепости, именно поэтому оно отдавало приказы держаться до последнего солдата...

Как я уже сказал, — продолжал Малышев, — с давних времен Восточная Пруссия являлась базой германской военщины и реакции, плацдармом для осуществления агрессивных походов против славянских народов. После прихода фашизма к власти на территории Восточной Пруссии была создана мощная система укреплений, включавших прочные железобетонные сооружения. Все они на значительном пространстве прикрывались различными рвами, водными преградами и противотанковыми надолбами. Никакие укрепления, возводимые гитлеровцами, не смогли остановить победное продвижение наших войск. Советские воины, преодолевая все на своем пути, стремительно шли вперед, завершив разгром мощной группировки противника штурмом и взятием Кенигсберга.