Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

Баклушин, отставной губернский секретарь,         Его сиятельство желает видеть.Визита этого не мог бы он предвидеть,К нему хотелось мне нечаянно вбежать,                       По-прежнему его обнять                       И от души расцеловать.Но… должно светскому уставу покориться,И на Дежурного мне не за что сердиться.Извольте ж доложить — как водится у вас,Ведь светских модников никак не переучишь,                       Задаром лишь себя замучишь.

Дежурный

Теперь нельзя.

Баклушин

                          Неужто мне твердить сто раз,Что мы друзья, всегда друзьями были

       И будем ими до конца?                         Что вместе мы служили,Что зрите вы во мне не пошлого льстеца,                        Не плута, подлеца,                        Который, чтоб втереться              К вельможе в пышный кабинет,       Готов ужом и жабою вертеться;От дружбы, от родства, от бога отпереться,—Не только налощить коленями паркетПриемной комнаты, но даже и передней!

Дежурный

Охотно верю вам, но…

Баклушин

                              Что же, сударь, «но»?Не лучше ль «ну», чем «но»? Без новомодных бредней!Он занят или нет, мне, право, всё равно:

                  Во мне кипит воспоминанье,                  И сердце бьется в ожиданье!       Позвольте мне на Ванечку взглянуть,                  Хоть в щелку двери, как-нибудь!Вы слишком молоды, так вам и непонятно,                Как друга старого приятно                             К груди своей прижать!

Дежурный

Долг службы мне велит вам в этом отказать!               Министр делами очень занят.

Баклушин

Черт побери дела! Их можно отложить!              Извольте смело доложить:Я вам порукою, что он ворчать не станет, —             Он дружбу старую вспомянет,       Хоть он теперь и князь, и генерал,

       Но я его в ребячестве знавал       И в козны с ним не раз, не два играл,       Но десять лет, а может быть, и боле.             Близ Бирюча, в чувашском поле,       Бывало, мне уздечку в зубы дастИ вскрикнет: «Ну, пошел, мой добрый мерин!»       И я лечу по кочкам и буграм, —       Жар юности и без того чрезмерен,А он стегал меня, проказник, по пятам,                        Так поневоле скачешь!Бывало, в жмурки мы играли сколько раз!Лишь только голову под пуховик запрячешь,Он так резнет жгутом, что искрится из глаз!Эх, молодость! как ты проходишь быстротечно!                 Как ты всегда мила для нас!И неужель теперь мой Ваня, друг сердечный,

Друг задушевный мой, товарища забыл?

Дежурный

Ваш друг — министр.

Баклушин

                           Мой друг хоть чертом будет,Но всё Баклушина Андрюшу не забудет!Я за него душой и телом поручусь!Извольте доложить — или я в дверь вломлюсь!!

Дежурный

Хоть провинюсь перед законом службы,Но доложу, чтоб видеть силу дружбы.(Идучи к кабинету)Неужли искра чувств не оживетВ его душе, холодной словно лед,И в старом друге он теперь увидит шу́та?

(Входит.)

Баклушин