Поэзия Микеланджело в переводе А. М. Эфроса

С приязнью неиспытанной и жгучейСлежу, как овцы вверх по крутизнеПолзут, пасясь то тут, то там над кручей,А их хозяин, тешась в сторонеДудою незатейливо певучей,То недвижим, то бродит в полусне,Пока его жена, в уборе грубом,Степенно свиньям корм дает под дубом.Как взору мил на высоте стоящийИз глины и соломы их приют,Покрытый снедью стол, очаг горящийПод ясенем, раскинувшимся тут!Кто нагоняет жир свинье лежащей,Кто батогом ослу внушает труд;А дряхлый дед безмолвно и нестрогоГлядит кругом, воссевши у порога.Они не прячут чувств от наших взоров,Их счастье - мир, без злата и шелков.Пока их плуг бредет вдоль косогоров,Нам день явить богатства их готов;Им вор не страшен, нет у них затворов,Раскрыты настежь двери их домов,И любо им, покончивши с трудами,

На сене спать, насытясь желудями.Для Зависти нет места в этом строе,Само себя снедает Чванство тут;Лишь зеленя берут их за живоеДа луг, где травы выше всех растут;Им пахота милей, чем все другое;Они сошник, как драгоценность, чтут;Две-три корзины им желанней злата;Вся утварь их -мотыга да лопата.Слепая Скупость, низкие Расчеты,Вы, топчащие естество во прах, -Вам Чванство шлет всегдашние заботыО золоте, о землях, о чинах;Вам Похоть не дает вкусить дремоты,А Зависть омрачает свет в очах;Стяжательство вам Истину застлало,Что срок наш мал и что нам нужно мало.Когда-то наши дальние предтечиПитались желудями и водой;Вот луч, пример, указка издалече,Вот что должно Обжорству быть уздой.Прислушайтесь немного к этой речи:Скучает царь высокою чредой

И тянется к неведомым усладам, -А селянин довольствуется стадом.В монистах, в злате, но с тоской во взореБогатство ждет со всех сторон лишь бед:Чуть дождь, чуть ветер - все ему на горе,Во всем язык вещаний и примет.А Нищета - той по колено море;Живет, чем есть; до завтра - дела нет;Ей лес, как дом, и в рубище убогомОна чужда заботам и тревогам.Дары, стяжанья, вычурность приличий,Грех, благодать, искусства торжествоДля селянина кажутся лишь притчей;Злак, молоко, вода - вот жизнь его,А песни да мозоли - счет отличий,Потерь, наценок, прибылей - всего,Что гнет ему над пахотою спину;Так, не ропща, приемлет он судьбину.Он молит, чтит, боится, любит БогаНа борозде, средь стада, за трудом;Бог для него - советчик и подмогаСо стельною коровой, с злым быком;Навряд, Зачем, Как, Если - их тревога

Над ним бессильна, с ней он незнаком:Он простодушно верит в Бога, в небо,А те в ответ ему приносят хлеба.Навряд - всегда с оружием, но хромо,И движется, как саранча, прыжком;Пугливая трясет его истома,Как по болоту ветер тростником.Зачем - столь тоще, что едва весомо;Хоть сто ключей по поясу кругомНа нем звенит, - но все они с изъяном;Его дорога - ночью, под туманом.Как с Если - родичи, почти что братья,Гиганты столь огромной вышины,Хотя лучи их зренью не видны,Все города и веси без изъятьяОт тени их убоги и темны;Меж оползней и скал стопу пристроив,Они пытают прочность их устоев.Проходит Правда нищей и бездомной,За что народи чтит ее как раз;Как солнце в небе- зрак ее огромный,Как злато - плоть, и сердце - как алмаз;Ее огонь встает из ночи темной

Со всех концов, хоть лишь в одном погас;Пред взором зеленея изумрудом,Она враждебна козням и причудам.Пристойно опустивши долу очи,Вся мишурой обвешана вокруг,Проходит Ложь, с душой темнее ночи,Но с виду всем заступница и друг;Ей, ледяной, жить в зное дня нет мочи,Нужна ей тень, чтоб избежать докук;Она дружит и делится советомС Изменою, Коварством и Наветом.Вослед ей Лесть проходит хлопотливо, -Юна, проворна, хороша собой,Раскрашена, разубрана на диво,Обильней, чем цветами луг весной;Она вертит всем скромно и учтиво,Твердит лишь то, чего б хотел другой;И смехом и слезой она лукавит,Глазами любит, пальцами удавит.Она не только мать злодейств придворных,Она их нянчит, кормит молоком,Хранит, растит в руках своих проворных.... . . . . . . . . . . . . . .