Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

В лазурном море солнце утопаетИ луч багряный, точно кровь, роняет  По всей округе и в края иные, —А там кукушки чуть приметно пенье,И колокольчик зазвенел в селенье.  И с ветром шелесты летят лесные:  Святая дева, радуйся, Мария!  Святая дева, радуйся, Мария!Вот молодой солдат среди поляны:Лицо как мел, струится кровь из раны,  Расстрелян за провинности чужие…Товарищи ему могилу рылиИ отдыхать беднягу положили;  Уж не прошепчет он слова простые:  Святая дева, радуйся, Мария!  Святая дева, радуйся, Мария!Вот мать-солдатка, под чужим забором,Младенца держит, смотрит скорбным взором,

  И льются, льются слезы огневые…Нет, и не плачет, не рыдает тяжко —Поникла головой, молчит бедняжка,  А с неба смотрят звезды золотые…  Святая дева, радуйся, Мария!  Святая дева, радуйся, Мария!Вот без отца, без матери мальчонкаОдин блуждает, — все в пыли ножонки,  Глаза слезятся робкие, больные…Несмело постучался в чью-то хату —Хозяин гонит прочь его, богатый,  И гонятся за ним собаки злые…  Святая дева, радуйся, Мария!  Святая дева, радуйся, Мария!Я не могу… Во мне душа живая,Я вижу все, я слышу все и знаю  Все, что творится в мире не впервые!Когда же в гроб мое положат тело,Чтобы оно в сырой земле истлело,

  Там, где смолкают ропоты людские,  Святая дева, радуйся, Мария!

1862

Рекрут

Перевод Б. Турганова

Стоял раз в карауле он  В цесарском дворце,Нарядный, умытый,  Как гусь на воде;Умылся-то слезами он —  Никто не слыхал —Оперся на ружье свое  Да вдруг задремал.Оперся на ружье свое  В цесарском дворцеИ видит сон, что ходит он  По синей горе,Расчесывает кудри,

  Кудри свои вьет…«Что писем нет от матушки,  Жива ли еще?…»«Ой, рада бы, сыночек мой,  Письмо написать, —Землей меня засыпали,  И силы нет встать;Нет силушки, соколик, —  Лежу в глубине,Сырой земли насыпали  На руки мне».Ему в дворце у цесаря  Еще бы снился сон,Да грянул в церкви колокол,  И очнулся он;И вытер он лицо свое,  Взглянул на белый свет…Кровь алая на мраморе,  А рекрута нет.

1862

Дезертир

Перевод Л. Вышеславского

За столик к свету слабому присел он и читал,Запутанные буковки прилежно разбирал.Запутанные буковки, листочек небольшой…И — уронил головушку, охваченный тоской.«Старушка мать несчастная пишет мне сама,Что там зима ненастная, жестокая зима.И некому ей, старенькой, наколоть дровец,Ведь сын ее единственный — цесарский стрелец».И он взметнулся пламенем, как птица, полетел,Так быстро, что догнать его и ветер не сумел.Летел с такою силою, чтобы в краю родномСпасти старушку милую, согреть родимый дом.

1862

В Вероне

Песня

Перевод Б. Турганова