Поэзия США

Об искалеченных, об убиенных,Об угнетенных, сирых и убогих,О призраках в горящих городах…О тех, кого привезли, втолкнули и начали битьКрепкие парни с упругими кулаками:Без передышки, по голове, по спине, и об стол,И с размаху в пах, чтобы корчился на полу,Как обезглавленная курица, а тот, кого следом ввели,Смотрел побелевшими, расширенными зрачками.О тех, кто при этом хрипел «Рот Фронт» или «Боже,                                                                храни короля!»,И о тех, кто держался смирней, но был избит точно также.О тех, кто выплевывал в коридореКровь и обломки зубовИ засыпал сном праведника на цементном полуСо сладкой мечтой напоследок прикончить конвойного                                                       в грязном сортире,О тех, с ввалившимися глазами и негасимым огнем!О тех, кто остался хромым, изуродованным, — и о тех,Кого безымянным зарыли в тюремном двореИ до рассвета сровняли могилу с землею.О тех, кто был сразу убит. И о тех, что годамиЖдали, терпели, надеялись, шли по утрам на работу,В магазин за продуктами, на собрание подпольщиков,Обзаводились детьми, запасались оружием и наконецБыли схвачены и перебиты, как крысы.

Об изгнанниках,Которые чудом спаслись за границу;О тех, кто снимает маленькие комнатушки в больших                                                            чужих городахИ вспоминает родину: высокие зеленые травы,Родной язык, голоса далекого детства, запах ветра                                                              в то лето,Форму комнат, вкус кофе, разговоры с друзьями,Любимый город, знакомый столик в кафе,Надгробные камни, под которыми им не лежать,Землю, в которой им не лежать. Дети у них —                                                                 иностранцы.О тех, кто разрабатывал планы, и возглавлял, и терпел                                                                 поражение,И о тех простофилях, кто однажды без всякого планаРазозлился и рассказал анекдот, и на них донесли,И они не могли оправдаться и были отправлены                                                                    в лагерь,Чтобы приехать обратно в закрытых гробах                                                            с ярлыками:«Умер от пневмонии», «Убит при попытке к бегству».О тех, кто выращивал хлеб и был застрелен возле снопов,О тех, кто выращивал хлеб и был отправлен                                                   в пески или в тундруИ там тосковал, как по раю, по хлебному полю.О тех, на кого донесли их родные дети, чистенькие                                                                      гаденыши,

В награду получившие мятный пряник и похвалу                                          Образцового Государства,О всех задушенных, кастрированных и просто уморенных                                                                         голодомВо имя создания Образцовых Государств; о повешенном                                                    священнике в рясе,О еврее с раздавленной грудью и угасающими                                                                глазами,О смутьяне, которого вздернули люди в штатском, —Именем Образцового Государства, во имя Образцовых                                                               Государств.О тех, кого выдал сосед, с которым здоровались                                                       за руку,И о предателях, сидящих на жестких стульях,Со струйками пота на лбу, с дергающимися пальцами,Называющих улицу, номер дома и имя того человека.И о тех, кто сидел за накрытым столом,И лампа горела, и пахло едой,И они говорили вполголоса, и тут послышался шум                                                                     моторовИ в дверь постучали; они быстро переглянулись,И женщина с застывшим лицом пошла открывать,Оправляя платье: «Мы все здесь честные граждане.Мы веруем в Образцовое Государство». И больше уже никогдаНе появлялись ни Коротышка, ни Тони, ни Карл,А семью уничтожили позже.

Больше уже никогда… Мы слышали выстрелы ночью,Но утром никто из соседей не знал, что случилось.Ничего не поделаешь, нужно идти на работу. И я не видала егоЦелых три дня, я чуть не сошла с ума,А тут еще все эти патрули со своими вонючими ружьями,И когда он вернулся, то походил на пьяного,                                                        и на нем была кровь.О женщинах, что тайком по ночам оплакивают погибших,О детях, привыкших молчать, — постаревших детях,В которых плюют одноклассники. О разгромленной                                                                         лаборатории,О разграбленном доме, заплеванных картинах,                                                      загаженных колодцах.О Разуме, который убили и голым швырнули                                                             на площадь…И никто не пошевелился, и никто не сказал ни слова.О холодном прикладе и горячей пуле,О веревке на шее, о наручниках на запястьях,Об огромном металлическом голосе, который лжет                                               из тысяч радиорупоров,О заикающемся пулемете, который ответит на все                                                                          вопросы.О человеке, распятом на кресте пулеметных очередей,Человеке без имени, без орденов, без надежды                                                               на воскресение,Темная голова свисает под тяжестью смерти, тело                                                                           пропахло

Кислым запахом бесконечных тюрем — Джон Смит,                                                                         Джон Доу,Джон Никто — о, припомните, как его звали!Безликий, как вода, беззащитный, как пыль на дороге,Оскверненный, как эта земля, отравленная химическими                                                                            снарядами,И одичавший от цивилизации.                                               Вот он.Вот человек, которого съели за зеленым столом(Перед тем как приняться за мясо, гости надели                                                                         перчатки),Вот он, плод с древа войны, плод с древа мира,Последнее изобретение, новый агнец,Разгадка всех премудростей всех мудрецов.И до сих пор он висит на кресте, все никак не умрет,И до сих пор над железным городом нашей эпохиМеркнет свет и зловеще струится кровь.Мы думали, с этим покончено, но мы ошибались.Мы думали, мы мудры, оттого что сильны.Мы думали, наш скорый поезд везет нас в вечность.Мы думали, скоро совсем рассветет.Но поезд сошел с рельсов, и его захватили бандиты.Но силой и властью сегодня владеют кабан и гадюка.Но непроглядная ночь надвигается снова на Запад.Мы, как и наши отцы, посеяли зубы дракона.Наши дети знают войну и боятся солдат.