Поэзия США

Память:            далекая слякотная зима,            колесами и копытами раздавленная трава,            бурая, с проплешинами, земля…                                                    Молва —            шепчутся женщины у древних колодцев,            плачутся листья, шепчутся старики,            ища плавник средь свалок на берегу,            чтоб разжечь огонь в остуженных очагах, —об ее похищении.                              Холодная кровь            становится в остуженных артериях льдом.                               Шепотный плач и плачущий шепот            стелется надо льдом, над бездною вод,            кружится в багровых воронках от бомб,            стонет над стылыми руинами городов

и замирает — как эфир — в наших легких.Под сенью дуба — прозрачные тени.Тень за тенью в тенетах грусти.Страсть этой грусти густо стекаетв тучный от зимнего насилия перегной…Корчась в перегное, наши корни сосутжизнь из насмерть раздавленных листьев,из тлена плотно укорененных трупов.Обрызганный семенем лысый Онан[152]ковылял средь нас иль неистовых женщин,канувших с яростным Бахусом в вечность,а потом спокойствие, сумрак под сенью,листья, осыпанные светом, иль флейтавозвестили нам краткую передышку, и мырвемся зеленью из темных ветвейпод светлую музыку флейты, в снах.

Тело мое трепетало под солнцем,корни впивались во тьму, а рукибыли осыпаны светом и тенью,зеленью листьев тянулись к солнцу…Но потерян покой и потеряна Персефона.В наших сновидениях зарождается тишинапоследних, мертво упокоенных снов.Мы знаем зимнее насилие в знаменьях —осколки скал, потрясение травмы, —лишь в них мы помним ее похищенье;под сенью — тени; за тенью — тень;белоокостенелые щепочки плавника;влажные от ужаса листья; бессонница,полная ожидания.                                Едва исцелившись,мы уже дожидаемся нового нападения.

ДЖЕЙМС РАЙТ

© Перевод П. Грушко

ПОТЕРЯВ СЫНОВЕЙ, Я СПОТЫКАЮСЬ НА ОБЛОМКАХ ЛУНЫ, РОЖДЕСТВО, 1960

С наступлением темнотыНа границе с Южной Дакотой лунаВыходит на охоту,Поливает пламенем дали,Режет алмазом лощины.За деревомОна опускается на развалиныБелого города —Мороз…Те, что здесь жили,Куда скрылись?Спрятались под сводами убежищ?Под своей обугленной кожей?

С меня хватит.А вот — продолжаюЖить, один, совсем одни.Прохожу мимо разрушенных силосных                                                                  башен,Заросших могил индейцев чиппева                                                              и норвежцев.В эту холодную зимуЛуна обжигает мои ладониБезжалостным пламенемДрагоценных камней.Мертвые драгоценности в мертвых руках.Луна тускнеет, а я затерянВ прекрасных заиндевелых руинахАмерики.

ШАХТЕРЫ