Поющие в терновнике

And it galled her to see them now, strolling across the lawn together, the man in his breeches and knee boots and white shirt as graceful as a dancer, the girl in her jodhpurs slim and boyishly beautiful.	И зло берет, когда видишь, как они шагают по лужайке - он в бриджах и высоких сапогах, в белой рубашке, изящный, точно балетный танцор, она в своих брючках стройна и хороша какой-то мальчишеской красотой.
They radiated an easy friendship; for the millionth time Mary Carson wondered why no one save she deplored their close, almost intimate relationship.	Они так и светились дружеской непринужденностью, и в тысячный раз Мэри Карсон с недоумением подумала: почему никто больше не осуждает эту до неприличия тесную дружбу?
Paddy thought it wonderful, Fee-log that she was!-said nothing, as usual, while the boys treated them as brother and sister.	Пэдди только радуется ей, Фиа - дубина несчастная! - по обыкновению, молчит, а для мальчиков эти двое все равно что брат и сестра.
Was it because she loved Ralph de Bricassart herself that she saw what no one else saw?	Быть может, она, Мэри Карсон, видит то, чего не видят другие, потому что и сама любит Ральфа де Брикассара?
Or did she imagine it, was there really nothing save the friendship of a man in his middle thirties for a girl not yet all the way into womanhood?	Или ей просто мерещится и ничего тут такого нет, просто мужчина, которому сильно за тридцать, дружит с девочкой-подростком?
Piffle!	Чушь!
No man in his middle thirties, even Ralph de Bricassart, could fail to see the unfolding rose.	Ни один мужчина за тридцать, даже и Ральф де Брикассар, не будет так слеп, чтобы не разглядеть распускающуюся розу.
Even Ralph de Bricassart?	Даже Ральф де Брикассар?
Hah!	Ха!
Especially Ralph de Bricassart!	Особенно Ральф де Брикассар.
Nothing ever missed that man.	Уж он-то все видит и замечает.
Her hands were trembling; the pen sprinkled dark-blue drops across the bottom of the paper.	Руки ее тряслись: на лист бумаги внизу брызнули с пера темно-синие капли.
The gnarled finger plucked another sheet from a pigeonhole, dipped the pen in the standish again, and rewrote the words as surely as the first time.	Узловатые пальцы придвинули новый лист, опять обмакнули перо в чернильницу и еще раз с прежней уверенностью вывели те же слова.
Then she heaved herself to her feet and moved her bulk to the door.	Потом Мэри Карсон тяжело поднялась на ноги и потащилась к двери.
"Minnie!	- Минни!
Minnie!" she called.	Минни! - закричала она.
"Lord help us, it's herself!" the maid said clearly from the reception room opposite.	- Господи помилуй, сама зовет! - послышался голос горничной в зале напротив.
Her ageless freckled face came round the door.	Из-за двери выглянуло усыпанное веснушками лицо, ни молодое, ни старое.
"And what might I be gettin' for ye, Mrs. Carson darlin'?" she asked, wondering why the old woman had not rung the bell for Mrs. Smith, as was her wont.	- Чего вам подать, миссис Карсон, миленькая? -спросила Минни, недоумевая, отчего старуха, против обыкновения, не вызвала звонком миссис Смит.
"Go and find the fencer and Tom.	- Поди позови городилыцика и Тома.