Поющие в терновнике

Certainly for herself she had quite finished with such things, but it would have been gratifying to learn he hadn't; that is, provided of course such things for him spelled Justine, and only Justine.	Она-то, разумеется, со всякими этими чувствами покончила, но приятно было бы узнать, что он -не покончил; понятно, при условии, что "эти чувства" означают для него Джастину и только Джастину.
Pipe dreams.	И все это завиралыцина.
Rain didn't have the mien of a man who was wasting away of unrequited love, mental or physical, and he never displayed the slightest wish to reopen that phase of their lives.	Ничуть не похоже, чтобы душу или тело Лиона иссушала безответная любовь, и он не проявляет ни малейшего желания воскресить прошлое.
He wanted her for a friend, enjoyed her as a friend.	Он хотел ее дружбы, радуется, что они опять друзья.
Excellent!	Вот и пре красно!
It was what she wanted, too.	Она и сама этого хотела.
Only...could he have forgotten?	Только... неужели он мог забыть?!
No, it wasn't possible-but God damn him if he had!	Нет, невозможно... но, черт его побери, вдруг он и вправду забыл!
The night Justine's thought processes reached so far, her season's role of Lady Macbeth had an interesting savagery quite alien to her usual interpretation.	В тот вечер, когда мысли Джастины приняли такой оборот, она играла леди Макбет как-то особенно яростно, совсем не похоже на обычную свою трактовку этой роли.
She didn't sleep very well afterward, and the following morning brought a letter from her mother which filled her with vague unease.	Потом провела почти бессонную ночь, а наутро пришло письмо от матери, и у нее стало совсем смутно и неспокойно на душе.
Mum didn't write often anymore, a symptom of the long separation which affected them both, and what letters there were were stilted, anemic.	Мэгги теперь писала не часто, долгая разлука сказалась на них обеих, а уж если приходили письма, то какие-то безжизненные, натянутые.
This was different, it contained a distant mutter of old age, an underlying weariness which poked up a word or two above the surface inanities like an iceberg.	А это было совсем другое, в нем слышался голос надвигающейся старости, сквозь ничего не значащие фразы, будто вершина айсберга, проступили на поверхность два-три слова глубоко скрытой усталости.
Justine didn't like it.	Джастине это очень не понравилось.
Old.	Старость.
Mum, old!	Мама - и старость?!
What was happening on Drogheda?	Что же там происходит, в Дрохеде?
Was Mum trying to conceal some serious trouble?	Может быть, мама старается скрыть какое-то несчастье?
Was Nanna ill?	Может быть, больна бабушка?
One of the Unks?	Или кто-то из дядей?
God forbid, Mum herself?	Или, не ровен час, сама же мама?