Поколение «все и сразу»

На кухне без перерыва на конфорке газовой плитки кипят, тихо насвистывая непрерывную мелодию, чайники, отчего заходящего на кухню безразлично встречает горячее облако. За десятилетия стены тут пропитались каким-то странным, до жути неприятным, даже тошнотворным запахом стряпни, ляпающейся из дешевых продуктов. На широком грязном подоконнике, с которого пыль не смахивали, как минимум, несколько лет, сидит сосед – русский мужчина лет сорока. За ним водилась одна странная привычка: форму охранника он не снимал даже дома.

Я специально делаю вид, словно не замечаю его, но он все равно ко мне обращается.

– Студент?

Я выключаю воду и поворачиваюсь лицом к нему. Худое тело этого мужчины указывает на мышечные дистрофии. Одежде его форме не удается скрыть сильнейшие искривления позвоночника. Впрочем, он единственным в квартире, к кому я не испытывал отвращение.

– Нет, недавно закончил.

– Кем работаешь?

– Ветеринаром.

Профессия моя никакого впечатления на него не производит. А еще перед первым курсом мне казалось, будто один статус “студент ветеринарной академии” обязан вызывать у посторонних некое уважение, однако это предубеждение улетучилось быстро, к середине второго курса.

– И далеко ездишь?

– Чкаловская. Минут тридцать езды.

– М-да, далековато. Слушай, – вдруг, выкинув левую руку вперед, словно отыскав гениальную идею, бойко выпаливает тот, – у меня знакомая одна работает… Короче, она какой-то начальник в клинике. Тут клиника через дорогу стоит. Давай я ее завтра наберу, узнаю, может, им кто требуется? Что тебе так далеко ездить, когда работу можно поблизости найти? Ну! Прямо перед через дом тут клиника.

– Было бы неплохо. Узнайте, если сможете.

В этот момент в груди моей мелькает крохотный лучик надежды: может, с ветеринарией не так уж все плохо? Может, стоит просто работу подыскать чуть ближе? Но что это даст? Лишний получас сна? Велика привилегия…

– Кстати, если будут тут стучать всякие… Не открывай дверь.

– А кто должен?

Первая мысль – соседи, любящие приглашать своих друзей и знакомых с ночевкой на несколько дней, из-за чего в любое время суток можно вполне спокойно встретить каких-то левых личности, которые никаким образом не утруждают себя хотя бы здороваться и представляться…

– Ну кредит я взял.

– Вас коллекторы ищут? Как до такого докатились?

– Да дочка тут попала… – Я вопросительно наклоняю голову, держа кастрюлю с рисом на уровне таза. – Да там срочно операция потребовалась ей. Болезнь желудка, а денег-то ноль. Пришлось брать кредит, а выплатить-то теперь не могу. А паренек ее слился сразу же. Ей больше не к кому обратится было. Работал он программистом, между прочим, – тут он многозначительно поднимает палец, – по триста штук в месяц делал. Вот так. Думай что хочешь.

– М-да, ну, важно, что теперь с ней все хорошо, – какое утешение ему требуется и требуется ли оно вообще… Как ни крути, но все мы люди, частенько нуждающиеся в слове ближнего, хотя разбираться в потребностях соседа ни капли желания… Я устал, хотел ужинать, не желал торчать в этой чертовой коммуналке, мечтал о комфорте…

– Можно было бы оформить банкротство, но…

Тут я заинтересовался и даже придвинулся на шаг ближе к нему внимательным слушателем.

– Можно взять кредит и оформить банкротство?

– Можно, но тогда у тебя заблокируют все счета, хотя есть тут один банк…

И он пустился рассказывать о возможностях банкротства и прочем, связанным с финансовыми махинациями. С такими-то познаниями человек влачит ничтожное существование… Волей-неволей в процессе разговора я начал воспринимать себя за некого мошенника, в голове которого пытается сложиться гениальный план, о каком уже в ближайшие месяцы закричат заголовки на всех новостных лентах…

– Так что вот так.

С этими словами он смешно сжал губы и одновременно с тем втянул голову в плечи. Мы болтали около пятнадцати минут, не меньше, и я нисколько не приблизился к ужину, а усталость начинала брать свое, она, как никто другой, владела своими методами в полнейшем совершенстве…

– Ладно, я пойду, мне надо уже.

Сосед весело махает на прощание и делает глотнул пива. Я закрываюсь в комнате. Пока на конфорке электрической плитки нагревалась кастрюля, я из окна наблюдал за восходом луны в надежде, что хотя бы сейчас прояснятся карты, откроется будущее… Но, чем упорнее я пытался углубиться в разгадки, тем большее я запутывался. Когда-то читал, что поиск смысла губит разум, что мир устроен так, что к сути его ни за что не подобраться, а тот, кто все же осмелится хоть как-нибудь приблизиться к его разгадке, немедленно сойдет с ума… Я не помнил, кто это сказал, но, может, в тех словах в самом деле крылась правда?

9

– И где же этот Ефимов?

– Больше не работает у нас.

Мелкое злорадство подлеца выплеснуло желание спустить с цепи бескостный язык, чтобы тот бросился плести сплетни.

– Почему же? – Сдерживаясь, отчаиваюсь на расспросы я.