Поколение «все и сразу»

– Иногда размеренность ощущается как безразличие.

– Что ты заводишься-то? – На угрожающей ноте начинает она и тут же оступается: плохое самочувствие дает о себе знать. Голос ее притихает, она почти что жалобно просит. – Давай только не сегодня? Только не сегодня.

– Хорошо.

– Мне кажется, у меня температура.

– Может, тебе лучше прилечь?

– Не хочу, чтобы ты уходил.

– Тогда давай тебя хотя бы в плед закутаем. Я схожу…

– Нет-нет! Я сама. Сиди тут.

Она поднимается, стараясь не проявлять слабость, что у нее очень даже получается, и юркает в свою комнату, а пару минут спустя уже возвращается с большим светлым пледом, разрисованным темно-серыми огромными прямоугольниками. Плотно укутавшись, она садится рядом со мной, мне же остается только поить ее чаем и кормить шоколадом с печеньем. Я поправляю замявшийся плед, закутываю ее плотнее и бережно целую в лоб, при этом кожа ее ощущается не настолько уж горячей. Не из-за того ли, что губы мои полыхают в любовном нетерпении сорвать поцелуй, невзирая на простуду?

– Чего же боишься ты?

Карина пожимает плечами, по большей части, она только упрямится признаваться…

– Я не могу… Мне даже страшного думать…

– А если не предметы и жидкости?

– Боюсь панических атак. Я страдаю ими. Бывают дни, когда засыпать страшно, потому что боюсь, что меня накроет сонный паралич… Знаешь, – она поворачивает голову ко мне. Такие широкие, испуганные, наполненные при этом непоколебимым доверием, глаза… По щелчку пальца вскипает в крови желание бросить все ради нее, приложить все усилия, чтобы уничтожить тревожащие ее раздражители, защитить от всякой напасти и уберечь. Невыносимо, сложа руки, бездействовать. Но я сижу, покорно бездействую, слушаю ее лепет… – Знаешь, как страшно, когда тебе чудится, будто ты видишь собственное тело со стороны, когда спишь! Или, знаешь, как страшно, когда ты открываешь ночью глаза и чувствуешь, что тело тебя не слушается, что ты не можешь ни пальцем пошевелить, ни закричать. А в такие моменты еще кажется, будто на тебя смотрит какая-то тень с красными глазами, а страх такой сильный… Это все звучит так ужасно бредово, но, пожалуйста, только не смейся надо мной.

– И не собираюсь, – я воспринимаю ее за вздрагивающего беззащитного зверька, какого раздавит лишь самый ярый деспот. До чего же противно порой размышлять и гадать: если мы были бы совершенно чужими друг для друга людьми или если бы поссорились и разошлись, то, кроме равнодушия, ничего бы больше и не испытывал бы друг к другу… – Я вот только не знаю… Мне очень хочется тебе помочь, поддержать…

– Из-за этого всего я очень плохо сплю. Очень долго засыпаю… Мне не помочь.

– Не знаю, может, есть смысл пить какой-нибудь сон-чай?

Карина горько вздыхает. Разговор сильно утомил ее.

– Бесполезно. Андрей, я пью таблетки. Не каждый день, но… Этого достаточно.

Раньше, еще курсе на первом, я бросался читать инструкции от каждого лекарства, не понимая ничего из написанного, а теперь… А теперь мне абсолютно плевать на всякое лекарство. Суспензии, пилюли, порошки, таблетки – лекарственные вещества повсюду фигурируют в моей жизни, вызывая полнейшее отвращение, потому как всячески ненароком напоминают о ветеринарной медицине. Забавно, что, будучи человеком, связанным с медициной, дома у меня не хранилась ни одна упаковка с препаратами первой помощи. Я ненавидел пить таблетки, хоть и считал их спасательным кругом. А нелогичность эту, сколько ни размышлял, так и не сумел объяснить самому себе.

– Все, хватит! Закроем тему.

– Как скажешь.

– Но ты же не обижаешься на меня? – Она протягивает руку к моей щеке в слабой попытке приласкать.

– Нет, с чего ты взяла?

– Просто ты таким серьезным стал и… Грустным, что ли.

– Я думаю.

– Перестань думать! Не надо об этом думать! Мне никто не поможет… Если хочешь, чтобы мне стало легче, то перестань думать!

– Хорошо. Больше не думаю.

– Правда, только не обижайся, я понимаю, что ты хочешь помочь, но с этим… – Она вытягивает тонкие руки вперед в призыве обняться, и я мякну. Сковывающая, раздражающая, злящая цепь в миг ржавеет и, не выдержав, лопается. – Я и сама справиться не могу…

Вся истина вертится вокруг одного: сколько бы я не желал, сколько бы не говорил и не думал, что хочу помочь, но даже связки слов утешения и поддержки мне не удавалось удачно подобрать… Помощь моя из раза в раз так и оставалась за рамкой кричащего желания помочь…

– Я не обижаюсь, честно, просто… Не знаю. Иногда я сомневаюсь в самом себе.

– Почему?

– Вот взять хотя бы эту ситуацию: я без понятия, как тебе помочь, ни одной мысли…

– Зря я все это рассказала, извини…

– Нет-нет, – перебиваю я, – рассказывай. Всегда. Делись всем и всегда. Для меня это важно. Просто я не всегда в состоянии подобрать нужные слова…