Полковник

А ребенку стоит лишь убедиться, что он проницателен, как его уже ничего не может остановить, он проницает и проницает теперь без конца. И уже кажется Рае, что дом у Вальки Скворцовой, вернее их двухэтажная дача, и не дом вовсе, а корабль, плывущий неизвестно куда. Все какие-то лесенки, ведущие наверх и вбок, в полупустые комнатки, какие-то малозаметные старики и старушки, с которыми никто не разговаривает, глупенький красавчик Степа — братец Валькин, который постоянно занят тем, что разглядывает себя в зеркале, а если нет зеркала, то хотя бы в промороженном окне. Папа Валькин, неожиданно выходящий из какой-нибудь двери с таким ошеломленным видом, как будто раз и навсегда поражен этим домом-кораблем, плывущим неизвестно куда… Мама — полная, темная, с усиками, всегда острящая, со смеющимися и в то же время злыми глазами, ее сестра, устало спускающаяся на звук колокольчика, сзывающего всех к чаю, собака с задумчиво отвислым языком… и на фоне всего этого плывущий неизвестно куда корабль. Валька Скворцова, живущая в собственной комнатке по расписанию, приколотому кнопками к стене. Когда Рая догадалась, что ее пускают в этот дом лишь потому, что она отличница, а Валька троечница, она пережила это не душевным смятением, как надо было бы ожидать, а ощущением, что у нее появилась еще одна мозговая извилина. Уже наступала пора раскладывать все по своим полочкам, пора строгих и точных оценок. Оценки касались и собственной жизни, и жизни вокруг. Уголки губ загибались все более кверху. Весь мир казался очень ясным, стоило лишь подумать: зачем, почему? Взвесить стоило лишь все «за» и «против» — и вот уже ясно, что к Вальке Скворцовой отныне она ни ногой. Так надо, так будет справедливо! И уже до того доходила в этом возрасте ее проницаемость во все человеческое, до того все людские поступки становились ей объяснимыми, стоило лишь вот так взвесить все «за» и «против», что порою ее охватывало странное чувство — вон бежит и бежит куда-то по своим делам какой-то человек, и как это странно — бежит и бежит вдоль забора, как будто ее — Раи — и нет совсем, бежит и даже в ее сторону не взглянет!

Тут мы подошли к моменту довольно интересному — формированию человека вообще. Оно происходит комплексно: школа, папа, мама, жучка-собачка, книжка «Моби Дик», сосед-пьяница дядя Паша — очень многое участвует в этом формировании. В жизни же Раи основную роль сыграла незаметная старушка, вроде и собственного голоса в семье не имеющая, — баба Вера. Лишь с годами Рая станет понимать, почему всю жизнь ее отец так уважительно относился к бабе Вере, в каждом письме обязательно передавал ей приветы, а однажды — в один из приездов — вместо подарка оставил бабе Вере очень хороший в твердом кожаном футляре военный бинокль и наказал, чтоб баба Вера продала его на базаре и купила бы себе к дню рождения какой-нибудь подарок. Но это понимание к Рае придет еще не скоро. А пока баба Вера, ее буколический век смягчают резкие порывы Надежды Алексеевны. Баба Вера готовит, стирает, умывает, одевает, в школу провожает, из школы встречает, ведь Надежда Алексеевна все больше по важным собраниям, все больше по каким-то комиссиям. Так что баба Вера во многом заменяла Рае мать. Потом, баба Вера очень любила разную живность — кур, цыплят, утят. И эта любовь очень рано передалась Рае. Комната в их бараке окном выходила в палисадник, и там на небольшой площади гуляла вся эта живность. Однажды Рая — еще маленькая — задумала от большой любви ли или от какой-то естествоиспытательской наклонности выкупать цыплят в бочке с дождевой водой, после чего цыплята погибли все до одного, и цыплят больше не заводили. Но в доме вместо них регулярно появлялись выпадающие из гнезд грачи, скворцы, вороны, галки. Один из грачей до того полюбил Раю, что, куда бы она ни шла, садился на ее соломенную шляпу и отправлялся таким образом на прогулку. Кот Аскарид, собака Жучка. И все это шло через бабу Веру. Потому что Надежда Алексеевна очень боялась, что Рая через животных заразится стригущим лишаем… От бабы Веры незаметно переходило в Раю все, что издревле называлось разумным, добрым, вечным. Она всю жизнь брала на себя самое тяжелое, делала вид, что она самая сильная, самая выносливая, никогда не жаловалась, хотя судьба была порой сурова к ней. Мужа потеряла в первую империалистическую, когда самой было двадцать три года, сына Колю Великая Отечественная унесла. Дочь уцелела, слава Богу. Вот только судьба у дочки не сложилась, жалко ее, никак второй раз замуж не выйдет, да и не хочет выходить. Война сказалась — курить дочка приучилась, ходит — руками размахивает как матрос, глотку дерет на собраниях. А вот по дому, по хозяйству особенно не занимается — и на работе устает, и вообще не до этого. А за Раей глаз да глаз нужен, хорошо, что баба Вера есть. Внучка любимая подрастает, радует сердце бабы Веры…