Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Заботясь боле о наружномъ единств и о вншнемъ владычеств надъ умами, чмъ о внутренней истин, Римъ сохранялъ для своей іерархіи монополію разумнія и не могъ дйствовать иначе, если не хотлъ распасться на множество противорчащихъ толковъ. Народъ не долженъ былъ мыслить, не долженъ былъ понимать Богослуженія, не долженъ былъ даже читать Божественнаго Писанія. Онъ могъ только слушать, не понимая, и слушаться, не разсуждая; онъ почитался безсознательной массой, на которой стояло зданіе Церкви, и которая должна была оставаться безсознательною, чтобы Церковь стояла. Потому, почти всякое самобытное мышленіе, искренно и естественно возникавшее внутри Римской Церкви, по необходимости обращалось въ оппозицію противъ нея. Почти вс замчательные мыслители отвергались ею и преслдовались. Каждое движеніе ума, несогласное съ ея условными понятіями, было ересью; ибо ея понятія, заклейменныя авторитетомъ іерархіи, оффиціально проникали во вс области разума и жизни.

Реформація, напротивъ того, способствовала развитію просвщенія народовъ, которыхъ она спасла отъ умственнаго угнетенія Рима, самаго невыносимаго изо всхъ угнетеній. Въ этомъ заключается главная заслуга реформаціи, возвратившей человку его человческое достоинство и завоевавшей ему право быть существомъ разумнымъ. Однакоже, въ этой разумности не было силы, которая бы постоянно подымала ее выше естественной обыкновенности. Оторванные отъ сочувствія съ единою истинною Церковью, которая отъ нихъ заслонялась Римомъ, протестантскіе народы не видали вокругъ себя ничего Божественнаго, кром буквы Писанія и своего внутренняго убжденія, и въ радости освобожденія отъ умственной неволи они просмотрли въ обожаемой букв Писанія ту истину, что Господь принесъ на землю не одно ученіе, но вмст основалъ и Церковь, которой общалъ непрерывное существованіе до конца вковъ, и что ученіе Свое утвердилъ Онъ въ Своей Церкви, а не вн ея. Между собою и первыми вками Христіанства протестанты не видали ничего, кром лжи и заблужденія; они думали, что, вопреки обтованій Спасителя, врата адовы одолли Церковь, что Церковь Божія умирала до нихъ, и что имъ предоставлено было воскресить ее собою, опираясь на Священномъ Писаніи. Но Священное Писаніе, не проникнутое единомысленнымъ разумніемъ, принимало особый смыслъ по личнымъ понятіямъ каждаго. По этой причин, и чтобы удовлетворить всмъ личнымъ сознаніямъ, надобно было не только найти общее основаніе истины въ разум человка вообще, но непремнно въ той части его разума, которая доступна всякой

отдльной личности. Потому философія, возбужденная протестантизмомъ, преимущественно должна была ограничиваться областію разума логическаго, равно принадлежащего каждому человку, каковы бы ни были его внутренняя высота и устроеніе. Совокупленіе всхъ познавательныхъ способностей въ одну силу, внутренняя цльность ума, необходимая для сознанія цльной истины, не могли быть достояніемъ всхъ. Только разумъ отношеній, разумъ отрицательный, логическій, могъ признаваться за общій авторитетъ; только онъ могъ требовать безусловнаго признанія своихъ выводовъ отъ каждой особенной личности.

По этой причин видимъ мы, что философія раціональная развивалась почти исключительно въ земляхъ протестантскихъ. Ибо то, чт`o называютъ философіей Французской, есть собственно Англійская философія, перенесенная во Францію во времена ослабленія вры. Хотя Декартъ былъ Французъ, и хотя въ половин ХІІ-го вка почти вс мыслящіе люди Франціи держались его системы, но, не смотря на то, уже въ начал ХІІІ-го она исчезла сама собой изъ общаго убжденія, — такъ мало она была согласна съ особеннымъ характеромъ народнаго мышленія. Измненіе, которое хотлъ въ ней произвести Мальбраншъ, имло еще мене прочности. Между тмъ для Германскаго мышленія Декартъ сдлался родоначальникомъ всей философіи.