Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Можетъ быть, во Франціи могла бы возникнуть своя философія, положительная, если бы Боссюэтовъ галликанизмъ не ограничился дипломатической формальностію, но развился полне, сознательне и внутренне, и освободилъ Французскую образованность отъ умственнаго угнетенія Рима прежде, чмъ она утратила вру. Начала этой возможной для Франціи философіи заключались въ томъ, что было общаго между убжденіями Поръ-Рояля и особенными мнніями Фенелона. Ибо, кром несходства съ оффиціальными понятіями Рима, между ними было то общее, что они стремились къ развитію внутренней жизни и въ ея глубин искали живой связи между врою и разумомъ, выше сферы наружнаго сцпленія понятій. Поръ-Рояль и Фенелонъ получили это направленіе изъ одного источника, изъ той части Христіанскаго любомудрія, которую они нашли въ древнихъ Отцахъ Церкви и которую не вмщало въ себя Римское ученіе. Мысли Паскаля могли быть плодотворнымъ зародышемъ этой новой для Запада философіи. Его неконченное сочиненіе не только открывало новыя основанія для разумнія нравственнаго порядка міра, для сознанія живаго отношенія между Божественнымъ Промысломъ и человческою свободою, но еще заключало въ себ глубокомысленныя наведенія на другой способъ мышленія, отличающійся равно отъ Римско-схоластическаго и отъ раціонально-философскаго. Если бы эти искры его мыслей соединились въ общемъ сознаніи съ тми, которыя согрвали душу Фенелона, когда онъ, въ защиту Гюйонъ, собиралъ ученія Св. Отцевъ о внутренней жизни; то изъ совмстнаго ихъ пламени должна была загорться новая, самобытная философія, которая, можетъ быть, могла бы спасти Францію отъ безврія и его послдствій. Конечно, эта философія не была бы чистой истиной, потому что все таки она оставалась бы вн Церкви; но она ближе подходила бы къ ней, чмъ вс раціональныя умозрнія. Но происки іезуитовъ разрушили Поръ-Рояль съ его уединенными мыслителями; съ ними погибло и рождавшееся живительное направленіе ихъ мыслей. Холодная, торжественная логика Боссюэта не поняла того, что было живаго и теплаго въ уклоненіи Фенелона отъ оффиціальнаго мышленія Рима, и съ самодовольствомъ принудила его авторитетомъ папы отречься отъ своихъ завтныхъ убжденій, изъ уваженія къ папской непогршимости. Такимъ образомъ, самобытная философія Франціи замерла въ самомъ зародыш, и образованность Французская, требовавшая какого-нибудь умственнаго дыханія, должна была подчиниться хохоту Вольтера и законамъ чужой Философіи, которая явилась тмъ враждебне для религіозныхъ убжденій Франціи, что не имла съ ними ничего общаго. Въ Англіи система Локка могла еще кое-какъ уживаться съ врою, подл которой она выростала; но во Франціи она приняла характеръ разрушительный, перешла черезъ Кондильяка въ Гельвеція и распространеніемъ своимъ уничтожила послдніе остатки вры.

Такимъ образомъ въ тхъ народахъ, которыхъ умственная жизнь подлежала Римской Церкви, самобытная философія была невозможна. Но, однакоже, развитіе образованности требовало сознающаго ее и связующаго мышленія. Между живою наукою міра и формальною врою Рима лежала пропасть, чрезъ которую мыслящій католикъ долженъ былъ длать отчаянный прыжокъ. Этотъ прыжокъ не всегда былъ подъ силу человческому разуму и не всегда по совсти искреннему Христіанину. Отъ того, родившись въ земляхъ протестантскихъ, раціональная философія распространилась и на католическія, проникла всю образованность Европы однимъ общимъ характеромъ и прежнее единомысліе вры Западныхъ народовъ замнила единомысліемъ отвлеченнаго разума.

Но не вдругъ мысль человка дошла до своего послдняго вывода. Только мало по малу отбрасывала она отъ себя вс постороннія данныя, находя ихъ недостаточно врными для основнаго утвержденія первой истины. Сначала дятельность ея распалась на дв стороны. Въ народахъ происхожденія Романскаго, которые, по своей исторической натур, стремились сливать внутреннее самосознаніе съ вншностію жизни, возникла философія опытная или чувственная, восходившая отъ частныхъ наблюденій къ общимъ итогамъ и изъ порядка вншней природы выводившая вс законы бытія и разумнія. Въ народахъ Германскаго происхожденія, носившихъ, также вслдствіе своей исторической особенности, внутри себя постоянное чувство раздленія жизни вншней отъ внутренней, возникло стремленіе вывести изъ самыхъ законовъ разума законы для вншняго бытія. Наконецъ, об философіи соединились въ одно умственное воззрніе, основанное на тождеств разума и бытія и развивавшее изъ этого тождества ту форму мышленія, которая обнимала вс другія философіи, какъ отдльныя ступени неконченной лстницы, ведущей къ одной цли.