Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Въ дйствіяхъ Одесскихъ дамъ я вижу не только доброе дло, но, — что по моему мннію еще лучше, — дло истинно просвщенное. Оно замчательно не только въ нравственномъ отношеніи, но и въ общественномъ, какъ новое утшительное доказательство, что вообще образованность наша подвинулась впередъ. Здсь не одно внушеніе сердца, не одинъ случайный поступокъ, но добрая общественная мысль, раздленная многими; не просто состраданіе къ несчастію, безпокоющему насъ своимъ присутствіемъ, но просвщенно-сердечное участіе въ дл общемъ, — не подложный признакъ того святаго просвщенія, которое одно истинное, и которое до сихъ поръ было у насъ еще довольно рдко.

Что женщины вообще имютъ сердце нжное, — это вещь давно извстная и такъ обыкновенная, что даже рдко вмняется въ достоинство, какъ все неизбжное, за что благодарятъ судьбу, а не человка. Что въ Россіи особенно есть женщины, созданныя съ душею возвышенною, способныя къ дламъ прекраснымъ, высокимъ, даже героическимъ, — это также вещь доказанная, и мы въ этомъ отношеніи уже имемъ право гордиться передъ многими народами, находя у себя примры не одного, не двухъ поступковъ такихъ, отъ которыхъ на душ становится вмст и тепло и свято. Но сочувствіе съ общественною жизнію у насъ еще ново, и отъ того женщины наши, не смотря на вс свои частныя добродтели, длаютъ вообще меньше добра, чмъ въ государствахъ больше просвщенныхъ, и только потому, что тамъ общее чувство заставляетъ ихъ дйствовать вмст, между тмъ какъ у насъ каждая можетъ дйствовать только за себя. Чтобы убдиться въ этомъ, стоитъ только обратить вниманіе на все добро, произведенное женскими благотворительными обществами въ Пруссіи, въ Баваріи, на Рейн, во Франціи, и особенно въ Англіи и въ Соединенныхъ Штатахъ.

Не меньше хорошимъ знакомъ кажется мн и то, что Одесскія дамы выбрали, какъ одно изъ средствъ — издать Альманахъ. Тому лтъ десять врядъ ли пришло бы кому-нибудь на мысль это средство. Впрочемъ, что я не слишкомъ далеко увлекся движеніемъ первой мысли, что ваши Одесскія дйствія въ самомъ дл не случайность, не исключеніе, но признакъ большей зрлости нашей общественной образованности, — это, въ случа нужды, я могъ бы доказать тысячью различныхъ примровъ, которые вс подтверждаютъ одно: что просвщеніе у насъ подвигается быстро, и что успхи его еще замтне въ женщинахъ, чмъ въ мужчинахъ.

Возмите въ примръ наши гостиныя, нашу литературу, наше первое воспитаніе, которое всегда и везд есть дло женщинъ, — какая разница съ тмъ, чт`o было прежде! Далеко ли то время, когда мнніе общественное отдляло женщинъ образованныхъ въ особый классъ, отличая ихъ названіемъ

ученыхъ? — Теперь женщина только образованная еще не выходитъ отъ того изъ круга обыкновенныхъ. — Давно ли любезность женщинъ заключалась въ искусств играть словами, вертть понятіями, низать узорныя фразы, и т часто заученыя? Давно ли разговоръ ихъ вертлся между тсными личностями и безконечнымъ калейдоскопомъ общихъ мстъ о добродтели и порок, о любви и дружб, о чувствительности и холодности, о превосходств мужчинъ или женщинъ, или о томъ, слпой ли счастливе глухаго, или глухой слпаго? Теперь такія любезности уже рдки. Вообще репутація любезности теперь уже не основывается на фразахъ; образованныя женщины уже не вертятъ понятіями куда попало; уже подъ маскою словъ не ищутъ однихъ только личныхъ отношеній; — и на то есть причина: он начали мыслить

, и большая часть изъ нихъ иметъ образъ мыслей уже не гостинный, не накладной, но свой, настоящій. Часто въ головк, еще не получившей права на букли, уже хранятся мысли самобытныя, современныя, не памятью добытыя, но серьёзнымъ размышленіемъ, или чтеніемъ книгъ такихъ, которыя прежде были бы недоступны для самыхъ ученыхъ. Бывало, при звук смычка, дамы наши всею душею уходили въ свои ножки, все въ нихъ оживлялось, все приходило въ движеніе; он дйствовали на паркет всмъ сердцемъ, всми силами, всмъ тломъ, всею душею, — и все это вертлось предъ вами, все это прыгало безъ памяти. А теперь! — въ самыхъ блестящихъ собраніяхъ есть что-то неполное; на лицахъ самыхъ веселыхъ замтите вы частыя минуты задумчивости. Откуда такая перемна? Многіе видятъ въ этомъ только новую причину скуки; я въ этой скук вижу потребность чего-то лучшаго, — потребность жизни живе, умне, дльне, тепле, однимъ словомъ: просвщенне.

И то внутреннее, невыразимое страданіе, которое происходитъ отъ этой потребности живо ощущаемой, та болзнь души мыслящей, болзнь образованности, которая родилась въ наше время и до сихъ поръ еще не нашла себ имени, которая вмст служитъ и причиною и признакомъ просвщенія, — какъ часто встрчаете вы ее даже въ такихъ женщинахъ, которыхъ, кажется, и природа и судьба нарочно для того только и создали на свтъ, чтобы узнать земное счастіе во всемъ его блеск. Это тяжело видть, но вмст и отрадно; это страданie, болзнь, — но болзнь къ росту, чистилище ума, переходъ въ міръ, вроятно, лучшій.