Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Италія, кажется, сдлалась ея вторымъ отечествомъ, и, впрочемъ, — кто знаетъ? можетъ быть, необходимость Италіи есть общая неизбжная судьба всхъ, имвшихъ участь, ей подобную? Кто изъ первыхъ впечатлній узналъ лучшій міръ на земл, міръ прекраснаго; чья душа, отъ перваго пробужденія въ жизнь, была, такъ сказать, взлеляна на цвтахъ искусствъ и образованности, въ теплой Итальянской атмосфер изящнаго; можетъ быть, для того уже нтъ жизни безъ Италіи, и синее Итальянское небо, и воздухъ Итальянскій, исполненный солнца и музыки, и Итальянскій языкъ, проникнутый всею прелестью нги и граціи, и земля Итальянская, усянная великими воспоминаніями, покрытая, зачарованная созданьями геніальнаго творчества, — можетъ быть, все это становится уже не прихотью ума, но сердечною необходимостью, единственнымъ неудушающимъ воздухомъ для души, избалованной роскошью искусствъ и просвщенія....

Недавно Россійская Академія, — и это длаетъ честь Россійской Академіи, — издала стихотворенія одной Русской писательницы, которой труды займутъ одно изъ первыхъ мстъ между произведеніями нашихъ дамъ-поэтовъ, и которая до сихъ поръ оставалась въ совершенной неизвстности. Судьба, кажется, отдлила ее отъ людей какою-то страшною бездною, такъ что, живя посреди ихъ, посреди столицы, ни она ихъ не знала, ни они ее. Они оставили ее, не знаю для чего, — она оставила ихъ для своей Греціи, — для Греціи, которая, кажется, одна наполняла вс ея мечты и чувства: по крайней мр о ней одной говоритъ каждый стихъ изъ нсколькихъ десятковъ тысячь, написанныхъ ею. Странно: семнадцати лтъ, въ Россіи, двушка бдная, бдная со всею своею ученостію! — Знать восемь языковъ; съ талантомъ поэзіи соединять талантъ живописи, музыки, танцованья; учиться самымъ разнороднымъ наукамъ; учиться безпрестанно; работать все дтство, работать всю первую молодость, работать начиная день, работать отдыхая; написать три большихъ тома стиховъ по-Русски, можетъ быть, столько же на другихъ языкахъ; въ свободное время переводить трагедіи, Русскія трагедіи, — и все для того, чтобы умереть въ семнадцать лтъ, въ бдности, въ крайности, въ неизвстности!

Жалко видть, какъ она, бывши еще четырнадцати лтъ, перевела лучшія псни Анакреона на пять языковъ

, приложила къ нимъ подробный грамматическій разборъ Греческаго подлинника и поднесла покойной Императриц Елисавет Алексевн, прося ея вниманія

Къ плодамъ трудовъ упорныхъ,

Въ дни дтства предпріятыхъ.

Покойная Императрица прислала ей фермуаръ съ брилліантами. Неизвстно, на долго ли стало ей это пособіе: семейство ея осталось въ крайности, она умерла въ чахотк. Черезъ два года уже посл ея смерти, Ея Высочество Великая Княгиня Елена Павловна пожаловала одному изъ ея учителей за ея же переводы кольцо съ брилліантами. Публика съ своей стороны, быть можетъ, не прочтетъ ея сочиненій: и въ самомъ дл, въ нихъ еще больше труда, чмъ таланта, и слишкомъ много учености; — помните Чернаго Доктора въ Стелло?

Въ этомъ же году вышло еще собраніе стихотвореній другой писательницы, также молодой, но уже давно извстной по многимъ сочиненіямъ, разбросаннымъ въ журналахъ и альманахахъ. Въ легкихъ, свтлыхъ, граціозно волнующихся стихахъ, отразились здсь самыя яркія, звздныя минуты изъ весенней, чистой, сердечно-глубокой жизни поэтической двушки. Мечта о любви, — Сонъ, — Стихи къ чародю, — Разочарованіе, —Воспоминанье дтства, — Деревня, — Звздочка, — Минута безнадежности — Смерть двушки-друга, — Стихи къ любимому поэту, — Къ ней, — Къ нему, — Тоска по лучшемъ мір, — однимъ словомъ: вс струны молодаго, поэтическаго сердца отозвались здсь въ одной идеальной гармоніи. Кажется, здсь все правда, все отъ сердца, ни одно чувство не выдумано, — и въ этомъ отношеніи особенно замчательна эта музыкальная исповдь двушки-поэта. Языкъ ея чистый, гармоническій, иногда мужественно силенъ, часто необыкновенно граціозенъ. Не смотря однако на красивость каждой піэсы, въ общемъ ихъ впечатлніи есть что-то грустное. Все слишкомъ идеальное, даже при свтлой наружности, рождаетъ въ душ печаль какимъ-то магнетическимъ сочувствіемъ; — такова одинокая, чистая пснь, прослышанная сквозь нестройный, ее заглушающій шумъ; такова жизнь двушки съ душею пламенною, мечтательною, для которой изъ міра событій существуютъ еще одни внутреннія.

Другая писательница, извстная въ литератур нашей подъ тмъ же именемъ, уже нсколько лтъ, кажется, забыла свою лиру. Это тмъ больше жаль, что и ей также природа дала дарованіе неподложное. На минуту только блеснула она на горизонт нашей поэзіи, — и уже одинъ изъ первоклассныхъ поэтовъ нашихъ говорилъ ей: