Польские трупы

Комиссар охотно бы рассказал всю правду, но промолчал. А правда была такова: близилось лето, и у него уже были выкуплены путевки в уютный дом отдыха у озера, славившегося чистой водой, крупной рыбой и живописными островками. И затянувшееся следствие — а для комиссара было очевидно, что тянуться оно будет бесконечно, то есть, самое малое, до осени, — перечеркнет его планы на отпуск. Старший не для того старший, чтобы рьяно выполнять каждое служебное задание, чтобы с упрямством, достойным лучшего применения, вслепую гоняться за преступником, не рассчитывая на денежную награду, а руководствуясь исключительно чувством служебного долга. Комиссар был сыт по горло этой возней в болоте, и единственное, чего ему не хватало, так именно озера. Разумеется, он тоже когда-то был молод и с горячечным румянцем на щеках зачитывался американскими и английскими шедеврами детективного жанра. Он мечтал стать таким же детективом или комиссаром, как созданные авторами первой половины двадцатого века элегантные, с безупречными манерами и необычайными аналитическими способностями, стражи общественного порядка. И верил, что так оно и будет; но когда в 1982 году (именно тогда он пришел на службу) ему вложили в одну руку палку, в другую — щит и дали команду: «Разогнать толпу!» (толпу, собравшуюся тогда у одного из варшавских костелов), он понял, что времена элегантных джентльменов безвозвратно прошли.

Зато на лице второго полицейского отразилось нечто наподобие мечты об увлекательном приключении. Понятное дело, профессиональном. Он пополнял свои знания, многократно пересматривая одни и те же сцены сериала «Экстрадиция». Он хотел быть таким, как комиссар Хальский, и, чтобы походить на него, даже начал проводить эксперименты с огненной водой. Взболтанной, но ни в коем случае не размешанной.

— Интересно, какова была причина этого жуткого преступления, — бросил он в пространство, надеясь, что более опытный товарищ рано или поздно услышит его слова.

— Может, он хотел продать фальшивого мальтийского сокола, — отозвался комиссар. Младший, не поняв, при чем здесь сокол, догадался, что тут есть какая-то связь с классикой. Скорее всего, с киноклассикой.

— Комиссар Коломбо, да? — спросил он, лукаво прищурив глаз.

— Нет, — прозвучал лаконичный ответ.

— А почему вы думаете, что из-за этого сокола можно плохо кончить?

— Потому что с коллекционерами не шутят. Когда платишь миллионы долларов за птицу, хочется быть уверенным, что подделка исключена.

Младший полицейский не поддержал тему, хотя ему не давала покоя мысль о том, что он не узнает, в чем там дело с мальтийским соколом. Едят его или ставят на полку рядом с хрусталем.

— Я бы так легко не сдавался, — сказал он тихо, опустив взгляд, как будто в этой фразе было что-то неприличное.

Комиссар покачал головой.

— Сдадимся, когда будет можно. Опросим всех, доктор изрежет труп вдоль и поперек, произведет тщательный интеллектуальный анализ покойного, ну и…

— Ну и…

— Слушай, — комиссар посмотрел на своего неопытного коллегу взглядом бывалого человека, который не даст втянуть себя в ненужную авантюру, — мы имеем дело с бандитскими разборками. Или с чем-то похожим. Все равно заказчика нам не найти, а наказывать исполнителя — пустая трата времени, его и так пристрелят. Бандитское правосудие на руку скоро, люди прекрасно об этом знают и не настаивают на проведении следствия. В принципе общество нас любит и заботится о нашей безопасности. И правильно делает, слава богу.

Чеслав Новак (напомним, речь идет о лежащем на земле), услышав это и предчувствуя, что молодой идеалист в конце концов разделит точку зрения своего циничного наставника, всерьез забеспокоился. Тревогу вселяло все: мысли о правосудии, о морали стражей порядка, о безопасности поляков и европейцев, а также о собственном исчезновении из человеческой памяти уже в ближайшие дни.

Вы спросите, как труп мог все это слышать? У автора нет готового ответа, однако он исходит из того, что такой преступный подход к профессиональной этике может расшевелить даже камень. А тем более только-только покинувшую тело душу Новака.

Поэтому в тот миг, когда санитары переложили его на носилки, Чеслав решил действовать. Или же его телом воспользовалась некая высшая сила, о которой здесь не время и не место рассуждать. Достаточно того, что перед пикапом, предназначенным специально для транспортировки подобных Чеславу жмуриков, покойник взмахнул правой рукой. Проще говоря, рука упала с носилок, как бы указывая на что-то важное, находящееся на земле. Полицейские посмотрели вниз и сразу заметили след ботинка…

— Ого, взял след, — засмеялся комиссар.

— Да он сотрудничает с нами, — шепнул немного испуганный молодой полицейский.

— Наши этого не заметили, след не зафиксировали, — пробормотал старший, словно упрекая польскую полицию.