Полынья

Рубанов назвал калибровку, Егор сразу представил, что это такое — четверть металла пойдет в стружку и то, что он получит сполна по наряду, обернется против него и его завода: считай, что эту четверть они не получали или не получат. Кто ее компенсирует?

— Не могу согласиться, — сказал Канунников и убедился окончательно, что чудо все-таки совершилось, поскольку главный инженер стал говорить о прокатке как о практическом деле: на заводе нет других валков, и потому нужной калибровки они инструментальщикам дать не могут. Совнархоз знает, но странно, что он не учитывает это при разработке планов снабжения.

— Не могу согласиться, — повторил Егор скорее для того, чтобы еще раз убедиться, что разговор идет всерьез и что сталь получилась, чем для того, чтобы выторговать нужную калибровку: раз нет валков, он же не дурак, чтобы не понять этого.

Рубанов уже с нетерпением сказал:

— Решайте: если нужно то, что мы можем дать, будем катать сегодня в ночь. Ради вас уговорил директора на перевалку мелкосортного стана. Хотя заказ у нас идет очень выгодный, и мы бы за ночь накатали уйму, а теперь провозимся с вашим микрозаказом.

— Ладно, — согласился Егор, окончательно поверив в удачу, — утром я смогу отправить?

— Да, — сказал главный инженер. — Утром — да. А сегодня приходите ко мне на чашку чая.

Егор, признав приглашение чуточку странным, все же не мог отказаться. Но тут же оправдал главного инженера: они старые знакомые, и он, Егор Канунников, к тому же «человек из совнархоза»…

И все, что было вчера: его бег из цеха, спирт, одесские бычки в томате и Чистополец с его повадками настоящего толкача — все это показалось сейчас Егору наговором, и он почувствовал себя счастливым. Кто над кем посмеялся: газета над ним или он над газетой? Могла бы родиться сталь, которая так нужна заводу, без приезда его, Егора Канунникова? Нет, не могла бы. И кто еще посмеет его судить и обзывать объедалой?

И пока он шел на переговорный пункт, чтобы вызвать Новоград и рассказать Роману об удаче, он уже верил твердо, что не зря приехал сюда, не зря ест хлеб. Но тут явилась новая вина: марганцево-хромистую сталь все же он не достал и кто сумеет ее достать и когда? Да и кто сможет ее достать скорее, чем он? И когда вызвал Романа, Егор был уже убежден в том, что должен поехать на подмосковный завод «Электросталь», что должен «выбить» в Республиканском совнархозе новые наряды.

Роман не мог скрыть радости, выслушав Егора, и тотчас принял решение: Егору незачем заезжать в Новоград, а лучше самолетом прямо в Москву. Командировочные документы, деньги и все другое он получит на почте, до востребования, как всегда. Может быть, «все другое», то есть «шанцевый инструмент», чуть-чуть запоздает, не посылать же курьера со спиртом?

Егор вышел из кабины, постоял, задумавшись. Что-то не нравилось ему в том, что с ним происходило, но остановить себя он уже не мог, а чтобы окончательно утвердиться в правильности своего поведения и очистить душу от сомнений, снова заказал Новоград, на этот раз Ивана Летова. И когда он услышал знакомый глуховатый голос друга и сподвижника, сердце его сдавило, как бывает от внезапной радости или от совершенной ошибки, которую ты только что увидел, и сразу представилась ему пагода, работающие люди, каждый из которых много, ох как много стоил, он-то, Егор, знал это. И его на миг захватило чувство утраты.

— Ну, ты скоро там закончишь дела? — услышал он голос Ивана.

— Скоро, — сообщил Егор. — В ночь прокатают сталь, и, я ее утром отправлю. Знаешь, Иван, победа пришла так неожиданно, что я еще не совсем верю в нее.

Иван помолчал дольше, чем надо, и сказал суше, чем говорил всегда:

— Чем больше у тебя таких побед, Егор, тем хуже для тебя и для нас всех.

«Иван всегда был несколько прямолинеен», — подумал Егор, но спорить сейчас было бесполезно, и он перевел разговор на другую тему, спросив, как поживает ПАКИ.

— Трудно с ним, — сообщил Иван, — большие погрешности, и ничего не можем поделать.

— Закономерности? — тотчас спросил Егор и сразу же вошел в дело, как он это умел.

— Погрешности появляются при длительной работе.

— Где у тебя мотор?

Но Иван уже все понял: мотор он поставил под одним кожухом с измерительными контактами и со всем механизмом. Мотор при длительной работе нагревается, передает тепло, вот и погрешности.

— Перенесу мотор вниз, — сказал Иван. — Ну, так ждать тебя?

— Иван, — в голосе Егора послышалась виноватость, — я еще должен съездить в Москву. Здесь ничего не вышло с марганцево-хромистой сталью.

— Как ты не поймешь?.. — услышал он слова Ивана, но их разъединили.