После потопа

Перл погладила одну из своих змей, свернувшуюся у нее на коленях. Я провела пальцем по длинному телу. Змеиная кожа оказалась на удивление мягкой. Змея отпрянула. Вспыхнула молния. Змея открыла глаза. Перл тоже. А потом все опять погрузилось в темноту.

В каюту проникал тусклый предзакатный свет. Некоторые задремали. Невольно уснули, чтобы во сне скрыться от этого ужаса. Раз ночь еще не наступила, значит шторм длился не так уж и долго. Я почти пожалела, что еще светло. Лучше бы получить передышку до утра и только тогда увидеть весь масштаб разрушений. Боялась, что сейчас мне этого зрелища не вынести.

Вода стояла в каюте на уровне фута. Теперь через пробоину проникала лишь тонкая струйка. Она просачивалась между досок, которыми заколотили дыру. Перл тряслась от холода. Я завернула ее в одеяло.

Мы молча вылезли из трюма. Да, мы выжили, но ни радости, ни благодарности не испытывали: только глубокое потрясение. В воздухе витал молчаливый вопрос: да, шторм мы преодолели, но сумеем ли выстоять в затишье после бури? Я понимала: худшее впереди. Дни после наводнений всякий раз оказывались более суровым испытанием, чем сами наводнения. Необходимость все восстанавливать – вот что выбивает почву из-под ног.

Окидывая взглядом палубу «Седны», я вспоминала городки в Небраске, которые сровняло с землей торнадо. Острые углы разрушенных зданий, мебель посреди улицы, слишком тяжелая, чтобы ее поднять, машина на дереве, дом без крыши.

Палуба была залита водой и усеяна мусором: обрывки канатов, куски дерева, гвозди и разорванный парус. Дверь кают-компании сорвало. Грот тоже. Но грот-мачта стояла на месте. Я облегченно вздохнула. Верхний рей, по-прежнему привязанный к грот-мачте, свесился за борт. Разорванный фок колыхался на ветру.

Даунриггер опрокинуло. В основании зияла трещина. Ни дать ни взять дерево, в которое ударила молния. Я обругала себя за то, что не догадалась заранее его снять. Ведь даунриггер будем чинить в последнюю очередь, и то если хватит материалов.

Я не хотела верить своим глазам. Пусть шторм окажется всего лишь сном. Сейчас моргну, и все опять будет в порядке. Тоска сжала сердце железной рукой, но я ей не поддалась. Нет времени горевать. Разве мы можем бросить все и предаться унынию, когда предстоит так много работы?

А вокруг простиралась спокойная морская гладь. Как будто ничего не случилось. Небо серое, а вода кажется как-то мягче, будто мир вычистили и отдраили, и теперь он дышит новой свежестью.

Томас первым нарушил молчание:

– Проверю, сколько у нас досок и дерева.

– Сегодня ничего отремонтировать не успеем, – возразил Абран.

– Надо хотя бы убрать с палубы мусор и понадежнее заделать дыру в трюме. Посмотрим, что из снастей еще можно использовать, – сказала я.

Мысленно велела себе собраться с духом. У нас один путь – вперед.

– Значит, до утра будем дрейфовать? – спросила Марджан.

В первый раз я услышала в ее голосе страх.

– Мы бросили плавучий якорь, – успокоил ее Дэниел. – Далеко он нам уплыть не даст, так что с курса собьемся несильно. К тому же у нас остался фок.

По тону Дэниела я поняла, что при навигации от одного фока пользы мало.

У меня сжалось сердце.

– Уэйн, проверь, цел ли руль, – попросила я.

Тот кивнул и, перебираясь через обломки, направился к корме.

– Парусины на новый грот хватит? – спросила Марджан.

– Только если он будет меньше старого, – ответил Томас.

Тут Перл не выдержала. Выпустила мою руку и отпрянула.

– Ты не послушала Дэниела! – уставившись в пол, выпалила она.

– Что, милая? – переспросила я. Села на корточки и попыталась заглянуть ей в глаза.

– Из-за тебя мы поплыли через шторм. Тебе на всех плевать! И на меня плевать. Тебя никто не волнует, только она. Быстрее в Долину! Быстрее в Долину! – нараспев передразнила Перл. – Ее руки сжались в два крошечных кулачка. Дочка подняла голову. Наши взгляды встретились. – Ненавижу тебя! – выкрикнула она мне в лицо.

Я ошеломленно застыла. Даже не нашлась с ответом. Так и сидела перед Перл на корточках. Все неловко переминались с ноги на ногу. По воде на палубе даже рябь пошла. Меня обжег острый стыд. Я вспомнила лица членов команды, когда они узнали, что я обманула их ради Роу. Казалось, их гнев и осуждение – твердые, осязаемые предметы, которые до сих пор со мной.

– Перл… – произнесла я и потянулась к ней. Хотела дотронуться до ее плеча, но дочка сбросила мою руку. – Перл, будь ты на ее месте…

– Но я не на ее месте! – Перл упрямо выпятила подбородок. Мрачно глядя на меня, она скрестила руки на груди. – Ты ее больше любишь.

– Это невозможно, – тихо возразила я.

Сердце рвалось на части. Что бы я ни делала, все не так. Чему я научила Перл? Заставила почувствовать себя ненужной?

Уэйн крикнул с кормы, что руль на месте.

– Надо вытащить рею из воды. Нас из-за нее развернуло, – произнес Томас.

Джесса вызвалась ему помочь. Дэниел вполголоса сказал что-то остальным. Кажется, велел проверить, что уцелело в кают-компании. Мимо нас проплыла дохлая рыбина. Все явно жалели меня и хотели дать нам с Перл возможность поговорить наедине.