Последняя афера

Чтобы заглушить неприятные чувства, он решил отвлечься на что-нибудь занимательное. Он покинул постель и отправился в зал. Отыскав в мини баре бутылку дешевого виски, Грек плеснул в стакан и уселся на белый, кожаный диван. Он поднял верхнюю панель ноутбука, стоящего на маленьком столике, который располагался прямо перед ним и отправился в безгранные дали интернет паутины. Именно здесь он чаще всего выискивал жертв через социальные сети, познавал психологию общения и поведения с противоположным полом, осваивал школу пикапа, инструменты манипуляции людьми и даже, изучал современные танцы по видеоурокам. Вспомнив вчерашние советы Вани, он решил посвятить время поиску места для отпуска. Выбор практически сразу пал на Паттайю, столицу секса и разврата. Он много слышал о Таиланде от своих приятелей, однако сам он там ни разу не бывал.

До глубокой ночи он изучал информацию о городе. Когда бутылка опустела, опьяненный градусами, он завалился на бок на том же диване и вновь уснул.

Утро началось весьма неприятно. Сбитый режим сна в добавок к похмелью напоминали о себе не самыми добрыми способами: головной болью, сонливостью, рассеянностью и как следствие, двухчасовым опозданием на работу. Едва он успел зайти в свой разгромленный, словно после землетрясения кабинет, как к нему вошла секретарь и известила о том, что его вызывает начальство. Для Грека это оказалось весьма кстати, ведь как раз сегодня он и собирался поговорить с Валерием Константиновичем на тему отпуска. Но как только Грек переступил порог аквариума и увидел лицо босса, он сразу же понял, что отпуска не будет. Густые, ровные, как лезвие канцелярского ножа брови начальника, в сочетании с опущенными вниз уголками губ, явно давали понять, что присутствие тела Грека здесь не за похвалой. Беседа продлилась совсем недолго. К изумлению Грека, причин на его увольнение было больше, чем требовалось. Со слов Валерия Константиновича последние несколько месяцев его поведение было довольно странным, что подметили и многие коллеги. С ним, как сказал начальник, неоднократно пытались обсудить это, желая помочь, но все такие попытки он игнорировал, хотя сам Грек никакой заботы со стороны сотрудников ни разу не замечал.

Новость об увольнении он принял, ни как утрату, а скорее, как освобождение, какое испытывает каждый выпускник в конце обучения. В произошедшем, конечно, и имелись минусы, но сейчас, когда вопрос отпуска стоял, как никогда острым ребром, увольнение было ему на руку.

Он вернулся к себе в кабинет и собрал все свои личные вещи, а точнее, кофейную кружку с надписью "It's time to conquer the World" и кубик Рубика.

Перед выходом, он обошёл всех своих коллег, чтобы попрощаться. Дольше всего он задержался у стола Олега. Они побеседовали, пошутили, договорились о встрече в один из выходных дней и попрощались.

На улице было пасмурно. Серый туман с холодным безразличием окутывал крыши зданий. Сквозь серый густой слой безмолвного уныния солнце принимало зеленоватый оттенок и больше походило на нечто отравляющее, нежели чем на источник тепла и света.

Грек спустился в поземный переход. Внутри на фоне изрисованных стен вряд стояли самодельные столы из картонных коробок и фанер. Одни предлагали детские игрушки, другие – ремонт обуви, третьи – инвентарь для начинающих фокусников. Все это казалось Греку настолько неизвестным, новым и даже немного странным. Несмотря на то, что он проходил здесь множество раз, ощущение было такое, будто он видит все это впервые. На одном из таких столов его внимание привлёк плетёный из пеньки индийский браслет в виде четырёх цветных верёвок: красной, зеленой, бирюзовой и фиолетовой, с креплённой поверх них бамбуковой пластинкой с вырезной росписью. Его заинтересованность не осталась незамеченной и через мгновение к нему приблизилась продавщица цыганского происхождения с вызубренным до зубов рекламным слоганом. Как убеждала она, этот браслет был сделан руками столетнего монаха в монастыре Кайласанатха. По её словам, вырезанная на бамбуке мантра должна нести удачу владельцу и оберегать его от невзгод. Ещё было что-то про божества, добрые духи умерших и прочее, из чего Грек не понял ни слова. Он мало смыслил в индуизме, однако харизма, с которой черноглазая цыганка рассказывала о браслете придавала её словам некий сакральный смысл. С каждым её словом Грек все больше убеждался в том, что этот волшебный амулет должен принадлежать именно ему и в итоге раскошелился на целые две тысячи.

Налюбовавшись покупкой, красовавшейся на его запястье, сулящей удачу, он пошёл дальше уже в приподнятом настроении, с трепетным ожиданием грядущих чудес.