Последняя афера

– Также, – продолжил Анвар, – как и вижу то, что вы не замужем и то, что через три минуты сюда подойдёт красный катер, самый шумный из всех, которые здесь есть. Я не способен узреть пейзаж, который сам же изображаю на полотнах, в этом вы правы. Не способен видеть ваше лицо, преданные глаза Майи, счастливые улыбки играющих детей. Да, я не могу видеть приятного незнакомца, который обращается ко мне с просьбой прикурить, эту реку напротив, эту шумящую листву, но я могу любить все это и люблю. Люблю не потому, что оно мне что-то даёт и не потому, что это красиво или приятно на ощупь, а потому, что оно такое же реальное, как и я, оно существует в том же мире, в коем существую и я, а значит, оно совершенно такое же, как и я, так как его окружает все в точности тоже самое, что и меня. Я люблю это лишь за то, что оно есть, ведь если бы этого всего не было, то не было бы и меня. И говоря "все", я подразумеваю не только лишь прекрасное, а абсолютно каждое явление, включая и те, что люди привыкли интерпретировать, как негативные события. Именно безграничная любовь ко всему миру и есть любовь к себе, любовь к жизни. То, что произошло со мной, я не считаю утратой. Ведь для того, чтобы быть счастливым, не нужна способность видеть. Вы когда-нибудь видели счастье? А любовь? Или смерть? Вы можете увидеть тело мертвого человека, но не смерть, также, как и сможете увидеть прекрасное, но вам никогда не удастся увидеть любовь к этому прекрасному. Узрев величайшие горы, окутанные густым туманом, вы, возможно, испытаете счастье, не увидите счастье вы не сможете, как бы вы не старались. Может, вы слышали счастье? Или осязали его? Нет. Самая главная проблема человека, как раз и заключается в его убеждении в том, что счастье можно потрогать, увидеть или услышать. Многие знают, что счастье – это состояние ума, но эти же многие и ищут это состояние извне, пытаясь обрести его в карьере, в путешествиях, в плотских утехах, в наркотиках, в искусстве. Поиск счастья в таких случаях подобен восхождению к вершине вулкана ради ощущения дефицита земной цивилизации. Человеческое счастье находится в самом начале, в истоке, у подножья горы, вместе с человеком, стоящим внизу, оно внутри него самого. Но человек не видит его, и немудрено, ведь оно невидимо. Человек убеждён, что счастье необходимо сперва заслужить, а только лишь затем увидеть и потрогать. И вот он карабкается по белым сугробам к своей заветной цели, вымокший, уставший и замёрзший. И чем выше он взбирается, тем холоднее и тяжелее становится воздух, тем труднее заставить изнеможённые ноги продолжить путь, выходит, чем ближе он становится к своей иллюзорной цели, тем он и несчастней. Но где бы он не находился, его счастье никогда не было дальше пределов его ума.

Между тем, редкие капли дождя медленно начинали осыпать их плечи. Игнорируя принесенную ветром прохладу, Виктория, полностью погружённая в мысли своего собеседника, с ученой внимательностью запоминала каждое произнесенное им слово. Только сейчас ей становился понятен смысл картины, который Анвар пытался разъяснить ей во время их первой встречи.

– Человек пишет картину, но он не видит жизнь, – подытожила Виктория.

– Верно, – улыбнувшись, кивнул Анвар.

Слева нарастал шум дизельного двигателя, приближающегося красного прогулочного катерах. Редкие капли, падавшие с неба перешли в дождь и люди, доселе вальяжно гулявшие, в суете разбежались по разным укрытиям.

Виктория смотрела на умиротворенного, полного спокойствия Анвара, наблюдая, как капли дождя скатывались по лбу с его мокрой седины, а затем застывали на кончике его длинного, слегка кривого носа. С каждой секундой, она все глубже и глубже проникалась искренним восхищением и тёплой дочерней любовью к этому человеку. Ей хотелось обрести ту же внутреннюю силу, ту же безмятежность, коими обладал он. Ей хотелось походить на него. Она жаждала научиться жить по-новому. Она хотела брать и отдавать. Принимать его уроки жизни и давать свои.

Спустя несколько минут, когда дождь усилился, они без спешки покинули место и отправились в кафе, которое располагалось на той же стороне набережной, неподалёку от них.

Внутри они заняли место за столиком у окна, выходящего на опустевшую улочку. В кафе было не безлюдно, но несмотря на это достаточно тихо. Лишь один из посетителей, с энтузиазмом повествующий кому-то рассказ о своих соревнованиях по баскетболу изредка сотрясал уют безмолвия. Беспрерывный шум дождя за окном, стучащего о брусчатку, редко сопровождался резким завыванием ветра.

Официант поставил две кружки ароматного какао на стол и удалился. Виктория первая нарушила молчание:

– Вы бы не хотели начать продавать свои картины?

– Кто же их купит у меня? – удивлённо, с задором воскликнул Анвар.