Последняя афера

– Мы закончили, – успокаивающе прошептала Виктория, – Но над моим предложением вы обязаны подумать. Вам ведь хочется вернуть зрение.

Глава 9.

После встречи Анвар уделил лишь несколько минут раздумьям о предложении Виктории. Хоть в словах этой хрупкой наглой девушки он и находил горсть горькой правды, идею художественной карьеры все же отвергал напрочь.

Свои дни он проводил в весьма привычном ему режиме. Работа, прогулки по парку, сеансы вечернего упоения в единстве с музыкальными произведениями бессмертных классиков, перечитывание любимых книг. Некоторые книги, имевшие особенную ценность для Анвара, были уже настолько изношены, что слова полностью стёрлись со страниц, и как бы он не давил на них пальцами, разобрать текст уже было практически невозможно. Иногда он полностью посвящал вечера сборке кубика Рубика – грани его кубика выполнены из дерева, металла, каучука, ткани, камня и пластмассы, так, что он мог их различать по текстуре. Другие вечера он слушал аудиокниги. А порой просто проводил минуты в полном бездействии, философствуя о жизни.

На неделе он несколько раз встретился с Викторией. Эти встречи отличались от предыдущих. Их общение перешло на значительно новый уровень, отличавшийся от предшествующего тёплым взаимопониманием и абсолютным единомыслием. Вопрос о картинах в беседах больше не поднимался. Хотя Виктория единожды намекнула на операцию, припомнив тот случай в кафе с Майей и незнакомцем, подведя это к своему недавнему предложению, однако Анвар никак не отреагировал, а лишь сменил тему.

В субботу после работы, забрав Майю у Антона, Анвар предпочёл сразу же отправиться домой. Он дошёл до троллейбусной остановки и дождался свой номер. Как только он очутился внутри, какой-то юноша, судя по голосу лет девятнадцати, попытался уступить ему место, но Анвар вежливо отказался.

Из-за образовавшегося затора, свойственного тому часу, троллейбус двигался прерывисто, тормозя то плавно, то крайне резко. Женщина, стоявшая рядом с Анваром, от которой сильно пахло луком и дешевыми духами, недовольно ругалась при каждом таком резком торможении. Грубая ругань из её рта вылетала с такой же неожиданностью и резкостью, с какой водитель давил на педаль, порождая не менее грубый скрежет колодок. Такая музыкальная закономерность казалась Анвару весьма забавной.

Мужской голос из колонок баритоном оповестил пассажиров о прибытии на Зелёную площадь, от неё Анвару оставалось ещё пять остановок. Люди зашевелились. Двери распахнулись и поток свежего весеннего воздуха за мгновение растворил застоявшийся смрад. Неожиданно раздался собачий лай. Это был лай Майи. Переполошенный, Анвар с силой потянул своего взбешённого питомца к себе, чтобы максимально ограничить его в движении, но внезапно его пальцы почувствовали пустоту ускользнувшей ручки. Цокот когтей вместе с устрашающим лаем Майи унеслись туда, откуда приплывал свежий воздух.

Лишенный трезвости и понимания происходящего, Анвар мгновенно бросился в сторону задней двери. Наощупь выискивая поручни, он спотыкался о ноги и врезался в тела стоявших. Шатаясь, он добрался до ступеней и, чудом не свалившись с них, вытянутыми вперёд руками упёрся во вдруг появившуюся перед ним стеклянную преграду. Троллейбус вновь тронулся. Неистовый вопль, раздиравший его глотку, ужасающей дрожью пронзал пространство, приказывая водителя остановиться. Когда звуки возгласа долетели до ушей шофера, движение прекратилось, открылись двери. Анвар вырвался наружу. Пройдя несколько метров, он остановился и ещё громче прежнего закричал, что было сил: «Ма-а-а-а-йя! Ма-а-а-а-а-а-а-а-а-а-йя! Майя, ко мне! Майя!». Он не слышал её лая. Не слышал её запаха. Не чувствовал её тепла и не осязал гладкость её шерсти. Его окружил городской хаос, хаотичный набор раздражителей, терроризирующих каждый из его органов чувств. Среди сигналов автомобилей, шуршания шин, свистка регулировщика, людского трепета и скрипа, вращавшихся призм рекламных тривижинов, среди запахов канализации, выхлопных газов, чьих-то духов и разной еды, веявшей с ближайших ресторанов и кафе, Анвар пытался отыскать хоть какую-нибудь подсказку о местонахождении своего питомца, но ничего не находил. Он вновь кликнул Майю. На фоне окутавшего его шума, собственный голос казался едва слышимым и тогда он снова прокричал ещё громче, раздирая стенки гортани. Он медленно прошел ещё шесть метров вперёд, но местность была ему неизвестна и, нащупав руками фонарный столб, он остановился. С предложением оказать помощь люди по одному подходили к Анвару, но тот отталкивал каждого, кто приближался к нему. Потерянность и безысходность бросали в пот.