Последний герой нашего времени

Покинув "стартовую площадку", Тэг перешёл в следующий купол. Он не спешил — на его чипе имелось достаточно энергобаксов, чтобы напиться до полной невменяемости (и ещё останется), но зачем? Есть ведь множество других удовольствий. Вечер — он длинный, а ночь ещё длиннее.

В куполе танцевали. Тэг оглядел зал, в котором под музыку шевелилось в полутьме многоглавое и многоногое чудище по имени "толпа", и двинулся дальше: танцы — это потом. Игровой купол, где звенели истошные крики, гремели выстрелы, и пахло гарью и порохом, он миновал без остановки, не стал задерживаться и среди шеренг игровых автоматов — ему никогда не везло, и Тэг давно к этому привык. Ему захотелось ещё выпить, и в следующем куполе, на втором ярусе, он нашёл себе местечко в очередном баре. Заказал сразу две порции бренди и сел за низкий столик напротив огромного стереоэкрана.

На экране шли новости то ли из Африки, то ли из Азии — бежали люди с автоматами, чадно горел танк, с подвесок серого боевого винтокрыла срывались управляемые ракеты. Тэг смотрел на эту далёкую войну без особого интереса — какое ему дело до каких-то дикарей, убивающих друг друга? Но тут хроника сменилась заставкой, зазвучала зловещая музыка, и Тэг насторожился, поняв, что он сейчас увидит. И не он один это понял — Тэг почувствовал, как подобрались и другие посетили, до этого занятые только своими делами.

На экране появился большой прозрачный шар, плавающий в пустоте. Конечно, на самом деле шар к чему-то был прикреплён, но спецэффекты создавали полную иллюзию того, что он свободно плавает в чёрной вселенской бездне. Затем в боку шара распахнулась дверь, и от неё в темноту протянулась светящаяся дорожка, напоминавшая лёгкий висячий мостик. А потом на дорожке появился человек в белом балахоне.

Он медленно шёл по дорожке-мостику к шару, сопровождаемый четырьмя чёрными фигурами полицейских в полном боевом — преступник, идущий к месту казни. В баре висела атмосфера жадного предвкушения зрелища: зрелища реальной чужой смерти. "Кажется, он-лайн казни показывали по телевизору ещё в начале века, — подумал Тэг, — и раньше, ещё в средние века, когда народ собирался на площадях поглазеть, как кому-то отрубят голову: по-настоящему. Новое — это хорошо забытое старое…".

Осужденный подошёл к шару, задержался перед дверью, распахнутой, словно пасть чудовища, и безропотно шагнул внутрь прозрачной сферы. "Наверно, его накачали наркотой, чтоб не суетился" — подумал Тэг. Дверь закрылась, не оставив на гладкой поверхности шара ни щели, ни следа.

Изображение укрупнилось — весь экран заняло изображение шара и чётко различимая фигура обречённого, стоявшего внутри него с опущенной головой. Люди в баре задвигались и жарко задышали. Они с постыдным нетерпением соглядатаев ждали — и дождались.

Со стенок шара внутрь его ударили тугие дымящиеся струи, и человек в белом балахоне задёргался, инстинктивно продляя мучительную агонию. Его балахон стремительно почернел и расползся клочьями, следом поползли лоскуты кожи и мяса, отслаивавшегося с костей приговорённого. Через несколько секунд шар наполнился, но внутри прозрачной жидкости хорошо была видна фигура казнимого, быстро терявшая форму и превращавшаяся в нечто амёбоподобное. Она ещё дёргалась, хотя человек этот был уже мёртв…

Тэг не знал, сколько минут продолжалась казнь: он загипнотизировано смотрел на экран, пока смутные контуры растворяемого преступника не исчезли, и жидкость в шаре не сделалась равномерно-мутноватой. Во рту Тэга скопилась горькая слюна, и он поспешил смыть её большим глотком бренди. Горло обожгло — к счастью, не кислотой…

— Империя сурова, но справедлива, — возвестил с экрана металлический голос, — она карает врагов, но она защищает всех своих подданных. Помните об этом!

— Интересно, а что сделал этот парень? — услышал Тэг.

Вопрос задала молоденькая девчушка, сидевшая за соседним столиком в компании с ещё одной девчонкой и двумя парнями.

— А какая разница? — пожал плечами один из парней. — Империя зря не наказывает. Зато какое зрелище, а?

— А я думаю, — с расстановкой проговорил другой парень — здоровенный, с покатым лбом и широкими плечами, — это был писатель.

— Кто-кто? — удивилась девчонка, задавшая вопрос.

— Писатель, — терпеливо повторил амбал, — ну, из этих, которые книжки сочиняют. От них ещё мозги вскипают, поняла?

И громила гулко захохотал, довольный собственной эрудицией.

Тэг отвернулся, и в глаза ему бросилось размашистое граффити на противоположной стене бара: "Атключи моск или убей сибя ап стену, красавчег!".

* * *

— Эй!

Тэг поднял голову.

Перед ним стояла девушка с платиновыми волосами, одетая в длинное искрящееся платье. Симпатичная — стройная фигурка, чистая бархатная кожа, в глазах живой огонёк. А глаза разноцветные: один карий, другой зелёный — цветные контактные линзы, дежурный писк моды. Эге, так она же из мидлов — из тех, которые иногда приходят в Центр за острыми ощущениями. Ну-ну…