Последний койот

— Киша, меня три дня не было в городе. Я вернулся только сегодня. Брикман привез меня в управление и даже часа со мной не разговаривал. Мое алиби проверили и меня отпустили. Подозрения с меня сняты. Я говорю с тобой из моего дома. Слышишь грохот? У меня тут ремонтники. По-твоему, главного подозреваемого отпустили бы домой на ночь?

— Как я могу подтвердить твои слова?

— Сегодня? Никак. Придется тебе выбирать, кому верить — Брикману или мне. Завтра можешь позвонить Ирвингу, и он все подтвердит — если, конечно, захочет с тобой разговаривать.

— Черт! Босх, это просто невозможно. Если я сейчас явлюсь к редактору и скажу ему, что статью, которую мы три часа назад утвердили на первую полосу, давать нельзя… мне придется искать себе другую работу.

— Киша, в мире полно других новостей. Найдут они, что поставить на первую полосу. В любом случае в долгосрочном периоде это окупится. Я шепну про тебя ребятам в управлении.

Она некоторое время молчала, пытаясь принять решение.

— Все, не могу больше разговаривать. Мне нужно срочно бежать разыскивать редактора. Пока, Босх. Надеюсь, когда мы с тобой будем разговаривать в следующий раз, я не буду безработной.

И прежде чем он успел попрощаться, она отключилась.

Босх дошел до машины и подогнал ее к дому. Гауди закончил прикручивать скобы, и теперь на обеих дверях красовались замки. Инспектор, облокотившись на капот своей машины, что-то писал. Босх решил, что он специально задержался, чтобы удостовериться, что Босх уехал. Он принялся грузить свои пожитки в «мустанг». Ехать ему было некуда.

Он усилием воли выбросил из головы мысли о том, что теперь он бездомный, и начал думать о Кише Рассел. Интересно, успела она отозвать материал из печати в последний момент? Возможно, статья уже зажила своей жизнью. Как чудовище из редакционного компьютера. А она, его создательница, практически доктор Франкенштейн, невластна была остановить свое детище.

Загрузив вещи в «мустанг», он отсалютовал Гауди, сел за руль и поехал вниз по холму. Выехав на Кауэнгу, он некоторое время не мог принять решение, в какую сторону свернуть, потому что так и не придумал, куда податься. Справа был Голливуд. Слева — Вэлли. Потом он вспомнил про «Марк Твен», старый отельчик всего в нескольких кварталах от полицейского участка в Уилкоксе, в Голливуде. Там было сравнительно тихо и чисто — куда тише и чище, чем на прилегающих к нему улицах. Босх знал это, поскольку ему несколько раз приходилось селить там свидетелей. А еще он знал, что там имеется пара двухкомнатных номеров со всеми удобствами. Он решил, что снимет один такой, и свернул направо. И практически тут же телефон у него снова зазвонил. Это была Киша Рассел.

— Босх, ты передо мной в большом долгу. Статьи не будет.

Он испытал облегчение, смешанное с раздражением. Киша мыслила примерно так же, как и все репортеры.

— Да нет, — возразил он. — Это ты передо мной в большом долгу. Я спас твою шкуру.

— Ладно, это мы еще посмотрим, кто у кого в долгу. Завтра я провентилирую этот вопрос. И если все окажется так, как ты сказал, я пожалуюсь на Брикмана Ирвингу. Я его сдам.

— Ты только что это сделала.

Киша нервно засмеялась. До нее дошло: она сейчас подтвердила, что ее источником был Брикман.

— Ну, что сказал твой редактор?

— Он считает меня идиоткой. Но я сказала ему, что в мире полно других новостей.

— Неплохая фраза.

— Угу, я сохраню ее у себя на компьютере. Ладно, что у тебя интересного? И кстати, что там с теми вырезками, которые я для тебя раздобыла?

— Пока ничего определенного.

— Ясненько. Не знаю, почему я до сих пор продолжаю тебе помогать, Босх, но тем не менее. Помнишь, ты спрашивал про Монти Кима? Парня, который написал первую заметку, которую я для тебя нашла.

— Угу. Монти Ким.

— Так вот, я поспрашивала народ, и один из наших старых сотрудников сказал мне, что он еще жив. Оказывается, после того как он уволился из «Таймс», он еще некоторое время работал в прокуратуре. Не знаю, чем он занимается сейчас, но у меня есть его адрес и телефон. Он живет в Вэлли.

— Можешь дать их мне?

— Наверное. Они, вообще-то, есть в телефонной книге.

— Черт! Мне даже и в голову не пришло посмотреть.

— Может, ты и неплохой детектив, Босх, но приличного репортера из тебя не вышло бы.

Она продиктовала ему телефон и адрес, сказала, что как-нибудь позвонит еще, и отключилась. Босх бросил телефон на пассажирское сиденье и поехал в Голливуд, обдумывая только что полученную информацию. Монти Ким работал в прокуратуре. И Босх, кажется, догадывался, под чьим началом.

Глава 37

Портье за стойкой отеля «Марк Твен», похоже, не узнал Босха, хотя тот был совершенно уверен, что, когда снимал здесь номера для свидетелей, имел дело именно с ним. Высокий, худой и сутулый, он производил впечатление человека, на чьих плечах лежат все тяготы мира. Выглядел он так, как будто сидел за этой стойкой со времен президента Эйзенхауэра.

— Вы меня не помните? Я из одной конторы тут с вами по соседству.

— Да, помню. Я не стал ничего говорить, подумал, вдруг вы работаете под прикрытием.