Постижение военного искусства

В настоящий момент народная война в Германии требует жертв уже не от феодалов, а от крупной буржуазии, и последняя естественно выбивается из колеи защиты общенациональных стремлений и жмется к идее илотского мира. Как в 1812 г. Йорк наступал к Риге, образуя авангард Наполеона и нанося удары тем, кто только и мог помочь немцам начать освободительную войну, так ныне крупные германские промышленники обречены играть роль авангарда французского капитала. Но Йорк нашел в себе силы в декабре 1812 г. изменить своему классу и перейти в Таурогене со своими войсками в противоположный лагерь. Ждать теперь того же от Стиннеса, конечно, не приходится, но когда настанет час таурогенской конвенции XX века, ряды сподвижников Людендорфа заколеблются...

Народная война 1813 г. стала возможной только после политического пожара в Германии, начавшегося после Тильзитского мира; этот мир является отсрочкой, взятой у истории. Такая же отсрочка и для тех же целей была дана Германии в образе версальского мира.

Нужен пожар, который бы устранил возможные опорные точки французской оккупации. Но небезразлично, какой это будет пожар — фашистский или революционный. Германские фашисты сыграли уже свою роль, и, признаем это, с честью в 1916-18 гг. История не допускает переигрывать игру, и вторая часть войны не может явиться повторением первой. Политическое содержание второй части войны должно резко отличаться от первой. На большой смоленской дороге, от Москвы к Березине, родились русские декабристы. Свой смысл вторая часть войны получает в том, что она вдохновляет и бросает в первые ряды ту часть народной энергии, которая осталась неиспользованной в первой. Ветераны первой части войны, специалисты, являются и здесь горячо желанными, но не они определяют ее характер. Народная война в Германии не может быть организована силами фашистов. Германский фронт тогда обретет превосходство над французами, когда в первых рядах его окажутся те элементы, из которых слагался враждебный тыл к концу первой части мировой войны, — революционные рабочие.

***

Не всякое движение вперед является стратегическим наступлением. Когда в конце сентября 1914 г. Людендорф направлял 9-ю германскую армию от Ченстохова и Кракова к Иван-городу, это движение вперед преследовало явно оборонительную цель — занятие позиции по левому берегу Вислы. Это “дутое” наступление, продиктованное оборонительной идеей, привело немцев к поражению.

Не всякая оккупация является историческим наступлением. Историческое наступление требует излишка народонаселения, излишка капитала, превосходства в предприимчивости и организованности вождей промышленности и торговли. Всем ясно, что для исторического наступления не только на правом берегу Рейна, но и на левом его берегу у Франции нет никаких предпосылок. А всякая оккупация, не являющаяся историческим наступлением, неумолимо упирается в народную войну.

Первая половина войны дает возможность политике одной из сторон одержать крупный, видимый успех. Нищий, выигравший двести тысяч, начинает пьянствовать. Политик, не бисмарковского покроя, не возвышается выше этой психологии. Политическое наступление обращается в политический разгул, не оправданный никакими историческими данными. Этот политический разгул неизбежно ведет ко второй части войны. Греки тоже чувствовали себя победителями в первой части мировой войны и проделали этот опыт в Малой Азии.

Я попытался, возможно объективно набросать самый краткий разбор условий второй части мировой войны. Я не руководился никакими симпатиями, но мне хотелось рассеять роковое заблуждение, что марш на Берлин может явиться чем-то вроде военного апофеоза или колониальной экспедицией, а не второй, недоигранной частью мировой войны. Только ослепление французов позволяет им одновременно базировать свои расчеты на своих достижениях в военной технике и учитывать сопротивляемость промышленной Германии едва ли не ниже Алжира.

Франция уже закончила свое политическое развертывание для второй части мировой войны. Фош уже поставил заключительную точку на плане стратегического развертывания на случай народной войны в Германии. Эта точка поставлена Фошем заблаговременно: уже в 1900 г. он излагал в парижской военной академии основные положения того плана сосредоточения (№ XVII), который французы действительно осуществляли в августе 1914 г. Весь мир был поражен полной нелепостью начального французского рипоста на величественный шлиффеновский охват через Бельгию. Здравое мышление Ланрезака, с позором за это выгнанного из армии, спасло французов от уничтожения в нелепом для них пограничном сражении.

Нельзя понять глупостей, предначертанных Фошем и осуществленных Жоффром в августе 1914 г. без руководящей нити: Фош стремился на обход через Бельгию ответить так, как Наполеон ответил на обход Вейротера под Аустерлицем [...]

Надо признать, что подражателю Наполеона скопировать Аустерлиц в августе 1914 г. совершенно не удалось. Теперь, после Аустерлица, очередь за копией с Йены.