Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич обвиняются в том, что они нарушили правила поведения в православном храме и именно этим проявили «явное неуважение к верующим посетителям и служителям храма», «глубоко оскорбили и унизили чувства и религиозные ориентиры верующих православных граждан», «противопоставили себя православному миру», «демонстративно и показательно попытались обесценить веками оберегаемые и чтимые церковные традиции и догматы». В опубликованном обвинении участниц группы PussyRiot нет ни слова о действиях, нарушающих общественный порядок и посягающих на общественную безопасность.

Следствие обвиняет их не в посягательстве на общегосударственный порядок и общественную безопасность, а в нарушении правил и традиций православной церкви. Их поведение не противоречит общегосударственному порядку, не подрывает общественную безопасность: действие тех предписаний и запретов, которые они нарушили, распространяется только на территорию православного храма. Если бы они совершили то же самое вне церкви, их невозможно было бы в чем-либо обвинить: следствие не указывает на нарушение ими каких-либо иных правил, кроме церковных.

Признание их действий «хулиганством» приравнивает правила православной церкви к общегосударственному порядку, означает, что православная церковь – неотъемлемая часть государства. Предъявление обвинения Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерине Самуцевич в «хулиганстве» не просто нарушает Уголовный кодекс, оно противоречит светскому характеру нашего государства, закрепленному статьей 14 Конституции России[326]

.

Аргументация сторонников этого постсекулярного гибрида, связанного с «приравниванием правил православной церкви к общегосударственному порядку» и признанием того, что «православная церковь – неотъемлемая часть государства», была следующей (цитирую экспертизу):

Важно отметить, что государство подкрепило действие… внутренних установлений религиозных организаций правовой нормой пункта 2 статьи 15 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ (с последующими изменениями), устанавливающей, что государство уважает внутренние установления религиозных организаций, если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации[327].

В своем решении суд фактически санкционировал данный постсекулярный гибрид, постановив, что

ссылка на церковные нормы, в частности правила поведения в храме, церковные термины, используется только в том объеме и исключительно для того, чтобы определить, имеется или отсутствует в действиях подсудимых нарушение общественного порядка и мотив религиозной ненависти и вражды[328].