Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Теологическая генеалогия, работающая в контексте нормативной рефлексии, остается внутри мейнстрима западной философии: она ограничивается осторожным диалогом и взаимодополняющим обучением, не пытаясь поставить под вопрос те фундаментальные различия, которые лежат в основании модерна. Эта линия постсекулярной рефлексии также привела к возникновению междисциплинарной дискуссии между философами и теологами, задача которой, однако, состоит не в том, чтобы выйти за пределы базовых оснований модерна, а в том, чтобы восстановить связь секулярной современности с ее религиозным компонентом. Знаменитый диалог между Юргеном Хабермасом и кардиналом Йозефом Ратцингером (будущим папой Бенедиктом XVI)[492] может служить самым ярким примером подобного диалога. Сюда же относятся работы христианских теологов, обсуждающие идеи Хабермаса[493]. Здесь предпринимается попытка поставить теологию в самый центр постсекулярных процессов «перевода» секулярных и религиозных аргументов на язык друг друга. Сюда же можно отнести и социологов религии, изучающих теологические дискурсы в свете постсекулярной теории и исследующих, как учение церкви перекликается с реалиями светского общества

[494].

Концепция постсекулярного – это отражение общего сдвига парадигмы в дискуссиях о соотношении религии и современности. Этот сдвиг проявляет себя по-разному в зависимости от соответствующей дисциплины – будь то социология, нормативная политическая теория, философия или, например, теология. Общее в этом сдвиге – критическое вопрошание относительно незыблемости секулярной парадигмы, в соответствии с которой секулярный разум и секулярное устройство общества есть стабильная, нейтральная, само собой разумеющаяся основа для всех остальных процессов. В постсекулярной оптике эта основа сама становится полем интенсивных дебатов и даже конфликтов, пространством «неопределенности относительно соотношения „религиозное – секулярное“»[495]

. Выделение нами четырех генеалогий постсекулярного – это попытка внести вклад в упорядочивание усилий по концептуализации этой неопределенности.

Любое исследование, оперирующее понятием постсекулярного, так или иначе связано с одной из четырех генеалогий, описанных выше. На самом деле, большинство исследований связаны сразу с несколькими из них. Каждая из генеалогий является тем эпистемологическим фоном, который формирует избирательную оптику исследователя; от этого фона зависят методология, процесс изучения, отбор материала и т. д.

Глава 8

Православная теология и политическая философия: постсекулярное в российском контексте

В соавторстве с Кристиной Штекль[496]

Место религии в публичном пространстве, равно как и значимость религиозных аргументов в контексте политической современности, – это важные сюжеты для политической философии. Всеобъемлющие видения «благой жизни», характерные для религиозных традиций, обречены на неизбежное столкновение с модерными секулярными процедурными представлениями по поводу того, что именно способно обеспечить единство плюралистических политических сообществ. Православное христианство, равно как и любая другая религиозная традиция, оказалось перед необходимостью определить свое отношение к политической современности[497]. На протяжении большей части истории Нового времени работа по прояснению религиозно-светских отношений совершалась в одном направлении: именно религиозные традиции должны были приспосабливаться к секуляризации как общественному процессу и к секуляризму как все более доминирующему мировоззрению. В XX в. в Восточной Европе, находившейся под властью коммунистов, это привело к прямым репрессиям против церквей. Но и на Западе религиозным традициям пришлось либо полностью отвергнуть секулярный мир – в этом случае на них наклеивался ярлык «фундаментализма», – либо начать приспосабливаться к секулярному порядку, и тогда они считались «модернизирующимися» или «осовремененными»[498].