Поступь хаоса

На этой стороне долины дорога становится шире, и мы, петляя вместе с ней по склону холма, держимся темной стороны. Света от двух лун достаточно, чтобы от нас на дорогу падали тени, а когда спасаешься бегством, этого даже слишком много. На моей памяти в Прентисстауне не было биноклей ночного видения, но ведь и армии у нас никогда не было, так что мы невольно бежим, чуть пригнувшись. Манчи, нюхая землю, скачет впереди, то и дело повторяя «Сюда! Сюда!», как будто знает дорогу лучше нас.

А на вершине холма мы натыкаемся на развилку.

Ну дела.

– Издеваетесь?

Одна дорога уходит налево, а другая – направо.

(Это называется развилка, так?)

– Ручей в Фарбранче тек направо, – вспоминает Виола, – и река всегда была справа, когда мы перешли через мост. Значит, если мы хотим вернуться к реке, надо идти по правой дороге.

– Но левой как будто чаще пользуются, – говорю я.

И действительно, она ровней и утоптанней – по ней явно ездят телеги. Правая дорога уже, кусты по краям гуще, и даже в темноте видно, что за ней не так хорошо следят.

– Франсиа что-нибудь говорила про развилку?

Я оглядываюсь на все еще кипящую долину за нашими спинами.

– Нет, – отвечает Виола, тоже оглядываясь. – Только сказала, что Хейвен раньше был первым городом вниз по течению. Потом все больше людей стало переезжать на запад, строя новые города и деревни. Прентисстаун был самым дальним. Фарбранч – сразу после него.

– Наверное, вот эта ведет к реке, – говорю я, показывая сначала на правую дорогу, а потом на левую, – а вот эта – прямиком к Хейвену.

– Как думаешь, какую выберут они?

– Надо решать, живо!

– Пойдем направо, – говорит Виола сначала утвердительно, а потом переспрашивает: – Направо ведь?

И тут БУМ! Мы подпрыгиваем от неожиданности. Над Фарбранчем вырастает дымный гриб: загорелся склад, где я проработал весь день.

Может быть, наша история повернется совсем иначе, если мы пойдем по левой дороге, и все плохое, что нас ждет, не случится… Может быть, в конце нее нас ждет счастье: красивый город, жители которого полюбят нас, где нет Шума, да и тишины тоже нет, и много еды, и никто не умирает, никто не умирает, никто и никогда.

Может быть.

Но что-то я сомневаюсь.

Везунчиком, как вы поняли, меня не назовешь.

– Направо так направо, – говорю я.

Мы бросаемся по правой дороге, Манчи за нами. Впереди нас ночь и пыльная дорога, позади – армия и настоящая катастрофа.

Мы бежим и бежим, пока хватает сил, потом быстро идем, потом снова бежим. Звуки Фарбранча быстро тают за нашими спинами, и только топот ног нарушает тишину, да еще мой Шум и лай Манчи. Если здесь водятся ночные твари, то мы их пугаем.

Что, в общем, хорошо.

– А дальше какой город? – спрашиваю я у Виолы примерно через полчаса. – Франсиа тебе не говорила?

– Яркий свет… – задыхаясь, отвечает Виола. – Или Белый свет… – Морщится. – Или Яркий луч?

– Спасибо, ты очень помогла.

– Погоди. – Виола останавливается и хватается за живот, пытаясь отдышаться. – Пить хочу.

Всплескиваю руками:

– И что? Я тоже хочу. У тебя есть?

Девочка поднимает голову и вскидывает брови:

– Вот черт!..

– Всегда можно попить из реки.

– Сперва надо ее отыскать.

– Пожалуй.

Я делаю глубокий вдох, и мы бежим дальше.

– Тодд, – снова останавливает меня Виола. – Я тут подумала…

– Да?

– Этот Белый луч… или как его…

– Ну?

– Если подумать… – тихо, грустно и как-то смущенно говорит Виола. – Если подумать, то это мы привели армию в Фарбранч.

Я облизываю сухие пыльные губы. Мне ясно, куда она клонит.

– «Ты должен их предупредить», – произносит Виола в темноту. – Извини, но…

– Нам нельзя заходить в другие поселения, – заканчиваю я за нее.

– Похоже на то.

– Кроме Хейвена.

– Кроме Хейвена, – кивает Виола. – Он-то, надеюсь, большой, и маленькая армия жителям не страшна.

Вот так вот. На всякий случай, если кто не понял, теперь мы совсем одни. Сами по себе. Я, Виола, Манчи – и только ночной мрак в товарищи. Никто не поможет нам добраться до Хейвена, если он вообще есть. А если учесть, как крупно нам везет в последнее время…

Я закрываю глаза.

Меня зовут Тодд Хьюитт. Настанет полночь, и ровно через двадцать семь дней я стану мужчиной. Я сын своих родителей, пусть земля им будет пухом. Еще я сын Бена и Киллиана, пусть…

Меня зовут Тодд Хьюитт.

– Меня зовут Виола Ид, – говорит Виола.

Я открываю глаза. Девочка протягивает мне руку ладонью вниз:

– Это моя фамилия. Ид.

Секунду я смотрю на нее, на ее протянутую руку, а потом крепко стискиваю в своей и отпускаю.

Пожимаю плечами, чтобы поправить рюкзак. Нащупываю за спиной нож. Бросаю взгляд на бедного, тяжело дышащего Манчи с обрубленным хвостом и опять смотрю на Виолу:

– Виола Ид.

Она кивает.

И мы бежим дальше, в ночь.

21

Внешний мир

– Разве может Хейвен быть так далеко? – спрашивает Виола. – Не вижу ни одного логического объяснения.

– А какое-нибудь другое объяснение видишь?